Избранные труды. Том I. З. З. Зинатуллин

определении помимо указания на элементы процессуального принуждения должно обязательно найти отражение и то, что меры пресечения содержат в себе и элементы морального воздействия на поведение лица, в отношении которого они избираются[189].

      З.Ф. Коврига полагает необходимым отразить в определении то положение, что меры пресечения имеют своей целью ограждение общества от опасных для него лиц и успешное осуществление задач социалистического правосудия[190]. Мы полагаем, что в определении мер пресечения должны найти отражение лишь самые наиболее существенные их признаки – то, что они применяются лишь в сфере уголовного судопроизводства в отношении точно определенного в законе круга лиц, носят характер процессуального принуждения (включая и моральное воздействие), с целью достижения прежде всего конкретных, непосредственно отраженных в тексте закона (ст. 33 Основ, ст. 89 УПК РСФСР) задач советского уголовного судопроизводства.

      Исходя из сказанного, представляется более приемлемым определение мер пресечения как принудительных средств уголовно-процессуального характера, применяемых в строго указанных в законе случаях органами дознания, следствия и прокуратуры к обвиняемому (в определенных случаях также к подозреваемому), а судом – к подсудимому и осужденному (до вступления приговора в законную силу) и имеющих целей целью пресечь таким лицам возможность уклонения от следствия и суда, воспрепятствовать установлению по делу объективной истины или продолжить преступную деятельность, а также обеспечить исполнение приговора в части уголовного наказания.

      Законодатель исходит из того, что избрание меры пресечения есть право, а не обязанность уполномоченного на это лица. Его решение зависит от множества факторов, носящих объективный и субъективный характер (тяжесть преступления, индивидуальные особенности подвергаемого воздействию мер пресечения лица и т. д.). Но применение любой меры пресечения всегда связано с ущемлением личной свободы гражданина и в силу этого может иметь место лишь при наличии действительной на то необходимости, строго по указанным в законе основаниям и с соблюдением определенного процессуального порядка. При этом в основе решения о применении той или иной меры пресечения всегда должна лежать совокупность конкретных реальных фактических данных (доказательств), свидетельствующих о необходимости предотвращения ненадлежащего поведения обвиняемого (подозреваемого)[191].

      При отсутствии оснований, делающих необходимым применение мер пресечения, у обвиняемого (но не у подозреваемого) может быть отобрано обязательство являться по вызовам следственно-прокурорских и судебных органов и сообщать им о перемене места жительства. Такое обязательство не ограничивает свободы передвижения обвиняемого. Нарушение его может повлечь за собой привод обвиняемого или применение к нему меры пресечения. Практика отобрания таких обязательств, по нашим данным, незначительна и не превышает

189

См.: Буряков А.Д. Меры пресечения в советском уголовном процессе: Автореф. канд. дне. М., 1967.

190

Коврига З.Ф. Уголовно-процессуальное принуждение. Воронеж, 1975. С. 104.

191

Представляется неверным суждение о том, что «требование располагать доказательствами впервые появляется в законе в норме, регламентирующей основания привлечения в качестве обвиняемого (ст. 143 УПК)» и что «в ст. 89, 108 и 122 УПК РСФСР закон связывает основания вынесения процессуального решения не с наличием доказательств» (Карпеева Л.М. Привлечение к уголовной ответственности. Законность и обоснованность. М., 1971. С. 111). Мы полагаем, что любое процессуальное решение только тогда будет обоснованным, когда оно базируется на конкретных определенных доказательствах.