был всего года на три старше Марины и Петра. Муж и сын женщину так нежно с любовью и по-детски шутливо называли, только Марина никак не могла вспомнить. Гости то и подсказали приглядеться к Петру, хороший малый раз, не умея плавать, бросился её спасать. К Марине пришло осознание, что и теперь они тонули с Петром, только не физически, а в суете, погоне за престижной жизнью, в своей потере, в своей ошибке, прервав жизнь идущего к ним ребёнка. Опять на помощь пришёл дед, Иван Сергеевич, отстоявший их, юнцов, тогда, когда отвернулись родители и их хотели отчислить из училища, из-за беременности Марины на последнем курсе. Он выбил для них комнату в общежитии транспортников. Привёз Марине швейную машину, коляску. Помогал деньгами. Теперь он открыл для них главное, – Божественный мир. …А Комитет солдатских матерей!? Первое время всё её преследовал, давил, чтоб она подала жалобу, чтоб возбудили уголовное дело и начали расследование. Марина отказывалась. На Канавке поняла, где-то в глубине души ей чувствовалось, что после того, как она сама прервала жизнь, не имела морального права затевать это расследование. Бог разберётся. Покаяние за аборты в роду и плохое отношение к детям в прошлом, прошло осознано и спокойно. Про аборт, чтобы пожить для себя, она стала говорить с Богородицей где-то на шестой день. До этого очищалась вся её жизнь с детства. Марина поняла, что благодарна страданиям, значит, Душа ещё жива. Но в уме крутилось, что жестоко, гибелью старшего сына, наказал их Бог за аборт, и она просила помочь ей со смирением принять это. Уставшая от ходьбы и груза этих тяжёлых мыслей, забирающих из неё все силы, присела на лавочку. Было тихо, пели птицы, народа было очень мало. К ней подсела старушка, взгляд её был сострадательный и нежный. Она пару раз вздохнула, а потом заговорила:
– Прости меня, дочка. Слово хочу сказать важное, можно? – она волновалась и не знала, куда спрятать старческие, морщинистые, загорелые руки, выдававшие её состояние.
– Скажите, матушка, – Марина услышала здесь такое обращение.
– Ты не серчаешь, нет, с кротость всё стараешься принять, – затеребила кончики платка – вот только заблуждаешься…
– В чём? Подскажите… – устало сказала Марина.
– Ты думаешь, что Бог вас жестоко наказал. А он никого не наказывает. – Она, придвинувшись, посмотрела своими голубыми, бездонными, как небо глазами, – Он, Создатель наш, дал вам ребёночка, чтоб тот стал для вас утешением при утрате старшого. Не наказывает Бог, нет.
– Вы ясновидящая или мысли читаете? – удивлённо спросила Марина.
– Что ты, милая.…Уж больно громко ты думала вслух.
– А я и не заметила. Вы считаете, Бог знал всё? – Женщина растерялась, как на услышанное реагировать, глаза стали влажными, – И допустил?! Как мне не заблудиться во всём? Как принять со смирением? Подскажите!
– Бог знает всё и про всех, всегда. Одно могу сказать, если бы
