Волки Кальи. Стивен Кинг

умер, то ли прыгун, то ли тот, на кого прыгнули. Появились кусты, сначала единичные, потом заросли. Над головой кроны деревьев слились, отсекая затянутое облаками небо. В воздухе жужжали комары и мошки. Болотные запахи все усиливались.

      На ковре из опавшей листвы и хвои колеса кресла-каталки практически не оставляли следов, но по мере появления кустарника Роланд то тут, то там замечал сломанную ветку или сорванный лист. Земля становилась все мягче, и колеса уже продавливали в ней колею. Еще через двадцать шагов колея начала заполняться водой. Но Миа все замечала, определенно не хотела застрять, а потому еще через двадцать шагов он наткнулся на пустую коляску. На сиденье лежали ее штаны и рубашка. В болото она пошла голой, не считая кожаных чехлов, которые закрывали культи.

      Над озерцами стоячей воды висели ленты тумана. Над водой поднимались заросшие травой кочки. На одной прикрученное проволокой к стволу мертвого дерева стояло, как поначалу показалось Роланду, древнее соломенное чучело. Однако, подойдя ближе, он увидел, что это человеческий скелет. Лоб проломили внутрь, оставив треугольник черноты между пустыми глазницами. Такую рану могли нанести примитивной боевой дубинкой, а труп (или его мятущуюся душу) оставили на болоте, пометив им границу территории какого-то племени. Племя это, возможно, давно вымерло или переселилось в другие места, но Роланд понимал, что осторожность не повредит. Поэтому вытащил из кобуры револьвер и продолжал идти следом за женщиной, перепрыгивая с кочки на кочку, иногда морщась от боли в правом бедре. Ему приходилось прилагать немало усилий, чтобы не отстать. Частично потому, что ее в отличие от Роланда не занимали мысли, как бы сохранить одежду сухой. Обнаженная, как русалка, она и вела себя соответственно, чувствуя себя как дома и в грязи, и в болотной жиже, и на сухой земле. Она переползала через большие кочки, скользила по воде между ними, изредка останавливаясь, чтобы сбросить с себя пиявку. В кромешной тьме своими движениями она напоминала большую рептилию.

      В болото, которое становилось все более топким, она углубилась где-то на четверть мили. Стрелок по-прежнему следовал за ней. Старался не шуметь, хотя и сомневался, что в этом есть необходимость. Он полагал, что та ее часть, которая могла слышать, чувствовать, думать, находилась далеко отсюда.

      Наконец женщина остановилась, поднялась на култышках, ухватившись руками за ветки, чтобы сохранить равновесие. Уставилась на черную поверхность открытой воды, вскинула голову, замерла. Стрелок не мог сказать, большое это озерцо или маленькое: края тонули в тумане. Однако какой-то свет на болоте был, слабое, рассеянное сияние, источник которого словно находился под водой, возможно, им служили затопленные и медленно гниющие стволы деревьев.

      Она стояла, оглядывая озерцо и влажную грязь его берегов, как королева могла оглядывать… что? Что она видела? Банкетный зал? В это ему хотелось верить. Роланд тоже его практически видел. О нем ее мозг нашептывал его мозгу, предположение, что она видела банкетный зал, согласовывалось с ее словами и деяниями. Идея банкетного