Вернуться, чтобы уйти. Александр Звягинцев

тот и добавил старику еще десятку.

      Старик только пуще взбеленился.

      – Он говорит, – давясь хохотом, переводил Жигарев, – она не белая, а цветная. У нее мать была белая, а отец негр из этой деревни.

      – Не может быть, – замотал головой Ричард. – Да, в жару перебирать нельзя. Я ж тебе говорил, нужно брать в полет только пиво.

      Жигарев объяснил старосте-вождю, что белый пилот хочет заплатить авансом за будущие прилеты к этой женщине. Старик ничего не понял и потащил за руку Егора в темную хижину, уверяя, что всем известно, что эта женщина – африканка. Жигарев не стал упираться.

      В хижине он остолбенел – на циновке сидела голая по пояс девочка лет пятнадцати с чистыми голубыми глазами, смуглая, но не черная.

      – Смотри, солдат, она – черная, – крикнул старик и принялся задирать ей подол.

      Жигарев отвернулся и выбрался из хижины:

      – Ричард, иди сам разбирайся, черная она или не черная.

      – Ну, черная, так черная, но денег назад не возьму, – сплюнул Ричард и полез в самолет.

      Закрутился пропеллер, но путь к самолету перегородил старик, державший за руку темно-русую девушку.

      – Чего ему еще?

      – Упрямый, как ты. Говорит, за эти деньги ты ее выкупил и поэтому должен забрать с собой.

      – Скажи ему, я их сейчас пропеллером порублю.

      – Зачем так? Забери в Сидаду, найми там бунгало и развлекайся с ней по выходным.

      – Я в жизни ни разу даже собаки не заводил, чтобы меня никто к себе не привязывал.

      – Тогда вот, держи свои сто долларов, я у тебя ее перекупаю, – отдав деньги, Жигарев втащил девушку в самолет.

      В маленьком местечке, где проживали кроме черных еще и три белых семьи – лавочника, врача и телефониста, Егор снял для своей Зинки маленькое бунгало без водопровода. Девушку звали Н’Зинга, но имя Зинка больше шло к ней.

      Капитан Жакобе к его затее отнесся равнодушно. Жигарев был не первый, кто обзаводился походной женой, и никакой экзотики он тут не видел. Разве что мулатка была с необычным цветом кожи, волос и глаз.

      Две недели Жигарев обставлял свое «семейное» гнездышко, но как-то его новая жена сбежала пешком по джунглям в родную деревню.

      Староста избил ее бамбуковой палкой и, связанную, снова затащил в самолета, а затем вернул Егору. В деревне только он сносно говорил по-португальски. Зинка с трудом подбирала слова:

      – Не хочу город! Боюсь белый человек!

      – Ты сама белая, глянь в зеркало.

      Зинка с явным сожалением трогала русые волнистые пряди и только вздыхала – ей с самого детства приходилось в деревне терпеть насмешки за цвет своей кожи.

      – Не хочу учиться писать… не хочу читать… Не могу носить белье, как белая… Не буду ходить в туфлях… Женщины из деревни смеяться будут… Хочу жить в деревне и рожать тебе детей. Ты – мой хозяин.

      Жигарев заставил старосту-вождя вычистить заброшенный домик португальского чиновника, привести в порядок сад и дорожки в