Профессиональный инстинкт. Александр Звягинцев

Александровна (в отчаянии). Господи, и так голова кругом, а тут ты еще плачешь. Не надо.

      Тася. (всхлипывая). Тебе хорошо говорить…

      Вера Александровна. Да, мне как раз хорошо! Просто лучше всех!

      Тася. (с непонятной увлеченностью своей мыслью). Тебе хорошо, потому что ты – права. Тебе мучаться не надо. Тебе тяжело, но тебя все жалеют, потому что ты – жертва. И это всем понятно. Никому ничего не надо объяснять, доказывать…

      Вера. Что ты говоришь? Я ничего не понимаю…

      Тася. (упорно). Жертвам всегда сочувствуют, их жалеют. Им есть, чем утешаться…

      Вера. Какое счастье – тебя все жалеют! Умереть можно от такого счастья! Повеситься!

      Звонит телефон. Рад, другой. Тася всхлипывает, Вера молчит, погруженная в свои мысли.

      Спускается по лестнице Виктор, хватает трубку и тут же кладет – звучат длинные гудки.

      Виктор. Вы что, трубку снять не можете?

      Тася, хлюпнув носом, уходит с коробкой в руках.

      Виктор. Что это с ней?

      Вера Александровна. Не знаю, вдруг стала молоть какую-то ерунду. Что нам хорошо, потому что мы жертвы и нас все жалеют… Представляешь себе?

      В дверях появляется Неволин, стучит костяшками пальцев в дверь и откашливается. Вера Александровна и Виктор оборачиваются к нему.

      Вера Александровна. Вот он и приехал. Я же говорила!

      Неволин. Здравствуйте, Вера Александровна. Привет, Виктор…

      Виктор. Здорово, Неволин. А где твой друг?

      Вера Александровна. Да, а где Максим?

      Неволин. Он будет позже. Во всяком случае он мне так сказал… Мы договорились встретиться на вокзале, но он позвонил и сказал, что задерживается и чтобы я ехал сам, он подъедет позже… Вот я и приехал. Готов помогать. Что надо делать?

      Виктор (зло). Я так и знал! Ну, здорово, Неволин. Дружки у тебя те еще!

      Неволин. Какие есть.

      Виктор (оборачиваясь к матери). Спорим, он вообще не приедет? Или появится, когда уже все будет сделано?..

      Вера Александровна. Глупости! Он сейчас будет…

      Виктор. Да что с тобой говорить!

      Виктор берет ломик и по лестнице поднимается наверх. Вера Александровна и Неволин остаются вдвоем.

      Вера Александровна (подходит к окну). Знаете, Игорь, моя мама несколько лет просидела в кресле у этого окна. Она уже не могла ходить, как говорится, обезножела… Вы ее помните?

      Неволин. Галину Евграфовну? Нет… Я ее уже не застал.

      Вера Александровна. Странно, а я думала, вы появились у нас в доме, когда она была еще жива… Так вот один раз она сказала мне: «Смотри, как раскачиваются сосны под ветром – как маятник. Отмеряют мою жизнь». А теперь они отмерили и мою. Почему-то здесь вдруг все стало другое… Даже эти сосны. Даже воздух… Виктор называет меня ненормальной. Может, я действительно просто схожу с ума? Как вы считаете, я уже окончательно похожа на сумасшедшую? Вам со стороны виднее, мы не виделись столько лет…

      Неволин. Три года.

      Вера Александровна. Три года. А Николай Николаевич умер семь лет назад…