Неизвестный Пири. Дмитрий Шпаро

аркой, чуть было не стоила жизни моему другу. Мы толкали сани, как обычно, до тех пор, пока их концы не оказывались на противоположных краях расщелины. Я перескочил через нее, чтобы подтянуть наш санный плот, в то время как Майгор его толкал. К несчастью, прыгая за мной, он поскользнулся, наступил на снежную арку, обрушившуюся под его весом, и провалился в расщелину, цепляясь за заднюю часть саней, передок которых резко рванул вверх, едва не вырвавшись из моих рук. На мгновение сани повисли, качаясь на краю пропасти, и жизнь человека зависела от того, упадут они или нет. Мне все-таки удалось удержать их, и голова Майгора появилась из расщелины; сани медленно наклонялись, и Майгор, бледный, но улыбающийся, выбрался на лед. Чуть поодаль от того места неприятное, хотя и неопасное приключение ждало уже меня: когда я спускался в ледниковый ручей глубиной по колено, чтобы перетащить «Свитхарт» и «Принцессу Тиру» через него, поток сбил меня с ног, я оказался в глубокой впадине ниже этого места, а затем поток с головокружительной быстротой увлек меня вдоль своих полированных краев. Моя беспомощность в борьбе с этим потоком, едва более 6 футов шириной и 5 футов глубиной, буквально взбесила меня, и как только на отмели появилось место, где можно было упереться заостренным концом моих снегоступов, я вскарабкался на крутой берег и побежал на помощь Майгору, который с трудом удерживал полупогруженные сани, борясь с течением потока.

      Опасный спуск благополучно завершился. Расставшись с «рыжебородым, голубоглазым другом Майгором», Пири затеял еще одну трехдневную «разведку большого льда». В одиночестве он прошагал 25 миль, а затем вернулся по своим следам к палатке; началась буря. Пири делится своими чувствами:

      Эта уединенная прогулка в молчании, унынии и бесконечной шири «большого льда» произвела на меня огромное впечатление.

      Нельзя не поразиться настойчивости лейтенанта и его преданности начатому делу, его жизненным ресурсам и вдохновению. Для автора цепь событий из молодой жизни Роберта Пири: карта Фрайбурга, строительство причала в Ки-Уэсте, сражения с болотами в Никарагуа, несколько безрассудная вылазка в год 30-летия на «большой лед» в Гренландии – создает образ могучего, волевого человека, отличный пример для юноши, желающего с пользой для мира проявить себя. Очевидно, что Пири готов не только говорить, но и страдать за дело, не только мечтать, но и самозабвенно творить.

      Пири рассказал маме:

      Ну вот, дорогая мама, я опять вернулся в цивилизацию… Я показал, что один решительный человек, если он руководствуется обыкновенным разумом, может достичь всего на свете…

      Я чувствую, что я словно вышел из другого мира. Мне пришлось работать гораздо тяжелее, чем когда-либо раньше, и у меня были определенные переживания, но ни на миг я не сомневался в том, что добьюсь успеха, и ни минуты я не испытывал страха, что со мной случится что-то плохое. Если бы я был суеверным человеком, то временами я испытывал бы священный трепет от того, как все сглаживалось