Тропы судьбы. Камень Демиурга. Книга вторая. Ирина Юльевна Енц

отправной точкой культурного развития всей Европы. Основой этой самой культуры, начиная от алфавита и кончая величайшими открытиями того времени, является как раз-таки, культура наших с вами предков, Северной Цивилизации. Ну, это так, к слову. Думаю, как историк, вы это прекрасно знаете. Так вот, если вы можете заметить, на этих картах, помимо материка Гипербореи, обозначены довольно точно материки Северной и Южной Америк. Заметьте, о существовании континента Америки люди знали давно, задолго до легендарного плаванья Колумба в конце пятнадцатого века, и до плаванья Америго Веспуччи в начале шестнадцатого. Например, орден Тамплиеров знал об этом славном континенте еще в тринадцатом веке. Да, мало ли народа плавало за океан, начиная от египтян и кончая славными викингами. К слову говоря, наши с вами предки особо себя плаваньем не утомляли. Они посещали Америку в основном, так сказать, пешим порядком, через Аляску. Но дело не в этом. Точной карты очертаний континента, со всеми прилегающими к нему островами, не мог сделать никто из них. И карты эти взялись, обращаю ваше внимание, из «старинных рукописей северных народов». А кто-нибудь задавался вопросом, а откуда они взялись в этих самых рукописях, так называемых «северных народов»? На самом деле, это и есть главный вопрос, из ответа на который можно подчерпнуть очень занимательную информацию, которая, в свою очередь, может перевернуть весь мир, если получит широкую огласку. – Он на мгновение прервался, чтобы сделать несколько глотков чая. Прикрыв глаза, он посмаковал его вкус во рту, довольно вздохнул, и продолжил. – А, еще, на этой карте нанесен материк Антарктида, который по версии современных историков открыли наши с вами земляки, русские мореплаватели Беллинсгаузен и Лазарев в 1820 году. И, к слову, о современной истории. Я считаю ее псевдонаукой, потому что, она предпочитает не замечать очевидных фактов. Ну, впрочем, это довольно длинный разговор. – Он на несколько секунд замолчал, опять прихлебывая из чашечки чай. А потом вновь заговорил мягким, словно мурлыкающим, голосом. – Не судите старика строго за его столь фанатичное отношение к такому увлекательному предмету, как история. Я, собственно, хотел вам задать только один вопрос. – Он глянул неожиданно пристально и пронзительно на собеседника, а Пауков себя почувствовал жуком, которого только что накололи на острую иглу и прикрепили к стенду. – Как вы относитесь, уважаемый Виктор Анатольевич, к тому, чтобы прожить не восемьдесят, в лучшем случае, девяносто лет, а так скажем, эдак лет четыреста или пятьсот?

      Пауков, не сдержав эмоций, в досаде поморщился. Ну надо же было потратить полдня на беседу с этим сумасшедшим стариком! Заметив его гримасу, хозяин кабинета тихонько рассмеялся.

      – Хотите я скажу, о чем вы сейчас подумали? Старик выжил из ума! – Он пристально посмотрел на Виктора Анатольевича, и у того по спине поползли холодные мурашки от его взгляда. Он невольно поежился и заерзал в своем кресле. А Водопьянов, царственно махнул рукой, мол не тушуйтесь, дражайший.