Господин Кокаларис. Эльвира Георгиевна Дартаньян

ещё и парочку волосатых бородавок – тоже серых.

      "Ну, точно Баба Яга", – подумала я, и невольно вздрогнула от хриплого, неприятного кашля.

      Достав из складок пальто серый кружевной платок, тётка важно промокнула губы и, одарив меня холодным взглядом, повернулась к племяннику.

      – Как говорит современная молодёжь, – прохрипела Ядвига, потянув Афанасия за рукав, – это тебе как два пальца… ну, ты понял. Сетями своими её не окутали, так что действуй смело – не замараешься. А по глазам и личику видно – эта с радостью отдаст. Ласточка! И ещё: не увлекайся, милый. Ивана нет, а Алешка старый, но вспыльчивый – он её обожает.

      Кокаларис, не теряя фирменной усмешки, досадно поморщился.

      – Тётя Ига, я всё понимаю, – заметил он.

      – Афоня, я тебя предупредила. А теперь отстань, я уж насмотрелась. Сама поеду.

      Парень беспрекословно подчинился, позволив даме управлять каталкой. И, несмотря на свою болезненность и сухость, тётка Ядвига довольно шустро укатила к больничному крыльцу и отдалась в руки ловким мед братьям. А мы остались вдвоём с Афоней и с минуту молча пялились друг на друга. Воспользовавшись тем, что я перевариваю услышанное, Кокаларис смущённо улыбнулся и осторожно заметил:

      – Моя тётка такая болтушка. Временами мне кажется, что у неё не бронхит, а язва. Причём, пожизненная.

      – Она говорила о нас, – нахмурилась я, глядя на него с подозрительным прищуром. – Что значат эти слова про сети, ваши действия и прочее? Я так понимаю, что наше знакомство не случайно?

      – Ну, да, – без тени смущения кивнул Кокаларис. – Я искал с вами встречи. Как раз с момента аварии.

      – Зачем? И что вы собираетесь делать? И это… что я вам должна отдать, а?!

      – Дорогая Вероника, не гоните коней.

      – Я вам не дорогая! – огрызнулась я.