В объективе. Ани Хоуп

черта? – закричала Джессика, выбросив руку вперед.

      Но незнакомца это не остановило. Он опустил окно и, удаляясь все дальше и дальше, крикнул на прощание:

      – Прости, я очень спешу!

      – А мне что, по-твоему, делать? – Джессика сделала еще несколько шагов и, остановившись прямо на проезжей части, топнула ногой. Грозный призыв остался без ответа: машина мигнула поворотником и скрылась из виду.

      Гнев обуял грудь, но он был слабым помощником в борьбе с несправедливостью.

      – Мне нельзя опаздывать, – запричитала она, перебросив кожаный ремень сумки с фотопринадлежностями на другое плечо.

      Выходка этого наглеца могла стоить статьи. Допустить такое и доставить удовольствие мелким подхалимам Билла в офисе? Ни за что!

      – Хотела сложностей? Получай! – она ругала себя, позабыв, что стоит посреди дороги, когда за спиной послышался тихий шелест колес приближающегося автомобиля.

      Джессика обернулась и не поверила глазам: с выключенными фарами перед ней стоял желтенький «Фольксваген». Она огляделась, как львица, готовая к прыжку. На кону была репутация и, что немаловажно, премия. А потому очередной вор пал бы жертвой собственной самонадеянности.

      Из окна появилась рука. Сначала Джессике почудилось, будто ее владелец жестом требует убраться с пути, но водитель высунулся из окна и окликнул ее:

      – Будем стоять или едем?

      Без колебаний Джессика ринулась к такси и, забравшись в салон, выдохнула.

      – Если вы не святой, то за это вам точно воздастся, – сказала она, обмахиваясь ладонью. От волнения тело бросило в жар, щеки пылали огнем.

      – Я этим зарабатываю, мэм, – отозвался мужчина. – За работу еще никто не попадал в рай.

      Усмехнувшись его комментарию, Джессика проверила адрес и доверилась судьбе. Вообще-то, доверять непостоянным сучкам опасно, но раз уж та сама протянула руку…

      За окном пестрели витрины – в красно-желтом ансамбле кружились цветы, зонты и листья, как восточные красавицы на индийской свадьбе.

      Джессика любила осень, она всегда пахла по-особенному: мокрой листвой, тыквенным пирогом. А кофе? Даже кофе, сваренный по утрам, источал неземной аромат.

      Но главной любовью были дождливые вечера. В час, когда город зажигал огни, и улицы заполнялись золотистым свечением, она доставала зонт и отправлялась гулять. В слякоти, вместе с листвой, тонули заботы.

      Вопреки всему Джессика чувствовала нутром, что именно осенью жизнь – как опытная вязальщица набирает первую петлю шарфа – делает новый виток. Это чувство временами давало о себе знать: в груди становилось тесно, хотелось бежать, петь, любить, действовать. Жить, наконец! Да так, как никогда не решалась прежде. И она ждала, будто какой-то день может стать подходящим. Будто…

      Ничего не менялось, ожидание – разменная монета.

      Вот и сейчас, вместо того, чтобы слушать себя, доверять своим желаниям, она плелась на конференцию, куда ее направил Билл.

      – Мы почти приехали, мэм, – будничным голосом доложил водитель, вырвав ее из размышлений.

      Джессика улыбнулась.

      – Вы