Личный тать Его Величества. Николай Стародымов

стремится вверх продраться, выше других вскарабкаться!..

      Простой боярин жаждет стать боярином Аптечным, Аптечный – Конюшенным, а тот – Ближним…

      Думает Воейков…

      А потом вдруг понимает, что, в общем-то, давно про себя уже всё решил… Что и в самом деле нет у него, в общем-то, выбора…

      В этом противостоянии старой знати и новых людей, ему крыло новопришлых ближе.

      Покойный государь Иоанн Васильевич попытался своротить шею дородной знати, да не сумел дело до конца довести. И вот она пытается отыграть свои позиции, вернуть всё на круги своя. А Годуновы, Бельские – они представляют собой уже людей, которые на первое место стараются ставить деловые качества человека… Получится ли – бог весть! Но только для таких, как Воейков – они более надёжное будущее!.. При них у Воейкова имеется хотя бы надежда на то, чтобы продвинуться – при Шуйских даже надежды нет.

      И когда понял это Иван, сразу легче стало.

      Он ухмыльнулся, широко перекрестился…

      – Помоги мне, Господи!..

      Приложился к кружке…

      И направился в красный угол – задёрнуть шторки перед иконами.

      – Лукерья! – крикнул громко. – Куда запропастилась – не докличешься, когда нужна!..

      Выбор был сделан!

      У Годунова

      …Потому что все ищут своего, а не того, что угодно Иисусу Христу.

Послание Павла к Филиппийцам (2,21)

      Тем же вечером Воейков уже сидел у Годунова.

      – Правильно сделал, Ванюша, что ко мне склонился, – одобрительно и ласково улыбался боярин, самолично наливая подручному хмельного – они говорили наедине, Борис Фёдорович даже коморных слуг не допустил. – Мне такие как ты нужны. Решительные, и чтобы исполняли, не размышляя особо…

      Меньшой промолчал. Хотя и царапнула его оговорка про «не размышляя»… Размышлял он, когда доводилось исполнять щекотливые поручения. Другое дело, что всегда умел найти оправдания себе… И продумывал, как защищаться, если вдруг ситуация сложится не в его пользу…

      Знал он и то, что ласковости боярина особо доверять не следует. Любого боярина!.. Особенно Бориса Фёдоровича. Он всегда себе на уме оставался, за что и покойный Иоанн Васильевич его особо выделял.

      Среди опричников ведь тоже разные людишки встречались. Кто-то на полях сражения насмерть бился, кто-то калёным железом крамолу внутри страны выжигал… Ну а кто-то хитромудрые каверзы изобретал, служил государю Иоанну Васильевичу изворотливостью ума… Все одинаково звались – опричники. А реально – каждый личный урок исполнял!

      Давно уж распустил опричную тысячу царь Иоанн. Уж и сам с тех пор отошёл в мир иной. А только по сей день на многих царедворцах стоит опричное тавро. И все знают о том, кто персонально состоял в их рядах.

      В тысяче той состояли избранные из избранных! Государь лично знал каждого опричника, каждого жаловал, с каждого и спрашивал.

      Кто из опричного войска бестрепетно на битву шёл, на поле брани пал – уважения