Оруэлл. Юрий Фельштинский

даже пытался вырастить диковинные деревья, черенки которых привез из Индии. Он также играл в гольф, а за этим следовал покер. Не только дети, но и супруга оставались на заднем плане. Мать, которая в раннем детстве Эрика была заботливой и внимательной, постепенно также утратила интерес к воспитанию ребенка. Она вела домашнее хозяйство, не имея возможности держать постоянных слуг; наемные помощники привлекались только во время генеральных уборок, приема гостей и т. п.

      Но в то же время у Айды оставалось время на светскую жизнь. Она любила подолгу общаться с соседками, обсуждая с ними всемирные и британские сенсации и главным образом местные сплетни. Она увлеклась спортом: играла в гольф, занималась теннисом, даже ездила в лондонский пригород Уимблдон, чтобы увидеть знаменитые соревнования, которые с 1877 года проводились здесь ежегодно в течение двух недель.

      В дневнике Айды немало записей о спортивных играх, но почти нет упоминаний о муже и детях⁴². Записи о детях появлялись только в экстренных случаях – когда кто-то из них заболевал или падал так, что необходима была медицинская помощь. Тогда Айда прерывала свои развлечения и принимала необходимые меры. В дневнике можно прочитать, например, что Айда великолепно проводила время в Лондоне, посещая теннисные матчи, бывшие тогда модным новшеством, но, получив телеграмму, что у Эрика поднялась температура, немедленно отправилась домой[5].

      Немало времени Эрик проводил со старшей сестрой. Правда, она вскоре стала встречаться с мальчиками, и присутствие младшего брата становилось обузой. Кавалер Марджори, Хамфри Дейкин, который позже стал ее мужем, считал брата своей подружки слишком чувствительным и слабым. Его раздражало, что ребенок часто плакал, потому что, как он жаловался, «никто его не любил»⁴³.

      В памяти Эрика Блэра осталась многодетная семья некоего слесаря, жившая на окраине городка. Дети приняли мальчика в свою компанию, которая развлекалась, взбираясь на деревья, разоряя птичьи гнезда, или занимаясь рыбалкой на близлежащем озере. Дети с окраины смотрели на городского мальчугана свысока, как на маменькиного сынка, на озере ему доставалось самое неудобное место. Но он чувствовал себя счастливым от самого факта общения с детьми, которые, в отличие от Хамфри, им не пренебрегали.

      Как вспоминал Блэр, пстепенно развлечения стали не столь уж невинными. Находясь совершенно без надзора взрослых, дети стали «играть» в доктора и больного, а затем и в мужа с женой. При этом Эрик впервые вначале на вид, а потом и на ощупь познакомился с физическими отличиями мальчиков и девочек. Старшие дети вразумительно объяснили ему, чем и как занимаются взрослые в постели. Но из попытки семилетнего Эрика и его чуть более старшей подружки перейти от изучения интимных частей тела друг друга к их соединению ничего не получилось – они были еще слишком малы[6].

      Правда, через какое-то время мать запретила Эрику встречаться с детьми рабочего, объяснив с явным оттенком

5

Дневник Айды Блэр находится у потомков ее старшей дочери, живущих на Ямайке, его фотокопией располагает архивный фонд Оруэлла (George Orwell Archive. L/2).

6

Эти подробности Эрик через многие годы рассказал своей младшей сестре Эврил, а она передала их хранителю архивного фонда Оруэлла Яну Энгусу (см.: George Orwell Archive. S/44. I. Angus. Notes on Сonversations with A. Dunn. 1964. April 16–19).