Писатель на закуску. Олеся Григорьева

спокойно стал излагать:

      – Александр, скорее всего, уже мертв, кучер тоже. Шансов почти нет. Но мы начнем поиски, как только рассветет. Если им удалось спастись, то Иван, – генерал указал на следопыта, – найдет их. Сейчас в лес идти никак нельзя, иначе мы затопчем все следы, и тогда пиши – пропало.

      Глава 4. Три выстрела. Перо пропало. Письмо от Корфа

      Следующий день был самым тяжелым днем в жизни Ани. О! Эта липкая, ледяная тревога. Сколько ни закутывайся, сколько ни грейся у печи, внутри холод. Бывают дни, когда мир теряет все краски. Вдруг все становится серым. Холод – это все, что ты ощущаешь.

      Рассвет еще только угадывался, а сани уже стояли запряженные. Выдвинулись с первым лучом солнца. Не доезжая того места, где произошла трагедия, первая упряжка остановилась, за ней встала вторая. Следопыт выпрыгнул из саней, махнул генералу и пошел дальше один.

      – Нам туда нельзя. Иначе натопчем. Будем ждать, – сказал генерал Зыков остальным.

      Здесь были Андрей, князь Дмитрий, граф Гагарин, Кожухов, доктор и два крепких мужика.

      Следопыта не было около получаса. И вот среди деревьев показалась его громоздкая фигура. В руках у него что-то было.

      Генерал присмотрелся. Как только он понял, что в руках у следопыта, он прислонился спиной к дереву, словно ему стало тяжело стоять. Это была в клочья изорванная шуба Александра Корфа. Никто из мужчин не проронил ни слова. Стояла тишина, только под ногами у Ивана скрипел снег. Генерал стащил шапку, следом остальные скинули головные уборы и так, понурив головы, простояли около минуты.

      – Следы только волчьи, – сказал следопыт. – Других – нету.

      Иван помолчал с минуту и продолжил:

      – Не осталось даже костей, все растащили. Вот только это.

      Он тряхнул шубу.

      – Больше нет ничего.

      – И всё же, – Кожухов качнул головой. – Я хочу посмотреть сам.

      – Евгений Евгеньевич, я с тобой, – тут же отозвался князь Дмитрий.

      – Там кроме моих следов ничего, – сказал следопыт.

      – Посмотрим, – отозвался Кожухов.

      К месту поехали все вместе. Посреди узкой дороги валялись перевернутые сани. Повсюду были следы крови. Однако ничего больше видно не было, разве что несколько волосков из лошадиных грив осталось на снегу. Не было ни одежды, ни лошадиных, ни человеческих костей. Снег был сильно примят.

      Кожухов поежился, вся эта сцена напоминала декорации. Никак не укладывалось в голове, что на этом месте вчера на части волки разорвали людей и лошадок. Потом он увидел, что тонкий кровавый след вел на пригорок. Евгений Евгеньевич легко взобрался на него и осмотрелся. Здесь были пятна крови, сухой кустарник примят, а рядом с ним валялось то самое швейцарское ружье. Кожухов свистнул, и уже через минуту к нему подоспел граф и князь. Граф Гагарин поднял оружие.

      – Это Сашино.

      Граф огляделся, но ничего больше не увидел.

      – Вот, значит как, – задумчиво сказал подошедший к ним доктор. – Александр Николаевич, должно быть, успел выстрелить.

      – Но я слышал три выстрела, –