Корсиканка. За чертой восходящего солнца. Энджел Моран

– наш лозунг». Но этот документ скорее отражал политическую борьбу в парламенте: сторонники конституции, работа над которой подходила к концу, хотели, чтобы под ней стояла подпись короля – в надежде, что тогда ее признают за границей. В выпущенной за границей прокламации Буйе бегство Людовика также представили как похищение. Народ в похищение не верил; левые радикальные газеты называли бегство короля бунтом против народа. В Якобинском клубе подняли вопрос о низложении монарха. Герцог Орлеанский разъезжал по Парижу в открытой коляске, а его сторонники потихоньку агитировали депутатов за установление регентства. Впрочем, идея успеха не имела, и Орлеан сменил тактику: он торжественно отрекся от регентства и вступил в Якобинский клуб.

      После стычки с Дантоном, Летиция, как и намеревалась, написала письмо матушке, в котором описала все положение дел. Она питала надежду, что Мариам, возможно знала местонахождение старого Джонатана Джойса, который должен был стать их спасителем. Письмо Летиция написала в конце июня, но к середине следующего месяца так и не получила ответ. Она начала переживать, почему так задерживалось письмо, ведь каждая минута была на счету.

      Арман провел ночь в гостях у мэра Байи, в дом которого Мишель рано утром принес тревожные известия. Толпа зверски разделалась с двумя ни в чем не повинными инвалидами, которых схватили под ступеньками Алтаря Отечества, воздвигнутого посреди площади Федерации и которых обвинили в том, что они являются наемниками аристократии, собиравшихся подорвать Алтарь и собравшихся вокруг людей.

      Арман приказал Мишелю ехать в особняк де Рамбалей, предупредить маркизу, чтобы она не выходила из дома в этот день, пока Арман не прибудет домой.

      Однако Мишель опоздал, узнав от дворецкого, что мадам де Рамбаль с утра изволила подышать свежим воздухом вместе с Женни и небольшой охраной. Слуга приказал приготовить ему сопровождение, чтобы отправиться на поиски госпожи.

      Летиция с Женни неторопливо прогуливались по улицам Парижа, отметив однако, что обстановка крайне неспокойная. Несмотря на то, что маркиза была одета в простые одежды, она чувствовала себя крайне некомфортно и пожалела, что выказала сегодня нос из дома. Однако особняк был уже достаточно далеко, и поворачивать обратно не имело смысла, поэтому Летиция решила срезать путь, пройдя мимо Марсова поля.

      В это время Арман принес страшную весть об убийствах мэру Байи, которую дополнил гвардеец, поведав об оскорблениях, нанесенных национальной гвардии, которую послали рассеять сборище. Байи немедленно решил провозгласить военное положение и развернуть красное знамя – последний аргумент против восстания. Было принято решение сражаться, и Арман вместе с Лафайетом присоединились к мэру.

      Летиция с Женни настороженно шли мимо Марсова поля, оглядывая толпу, собравшуюся на нем возле Алтаря Отечества и что-то подписывающую. Молясь пройти как можно более не заметней, Летиция накинула капюшон и опустила