В полночь упадет звезда. Елизавета Дворецкая

в силах батюшка в дорогу пускаться, – сказала она Затее, вымыв горшок и ложку. – Ты уж будь милостива, позволь отлежаться. Куда я его повезу такого – помрет в дороге.

      Мысль о дороге напомнила ей намерение потихоньку уйти с ночлега, но усталость не дала вспомнить об этом ночью. Оно и к лучшему – уйди она, на кого бы бросила больного отца?

      – Да уж куда вам в путь трогаться! – Затея засмеялась над этой нелепостью. – Никуда батюшка твой на белом свете не доедет, на Темный Свет разве.

      – Что же с ним такое? – Горыня стояла у печи, где Затея опять что-то варила, и пыталась наконец ее разглядеть.

      – Что? – Та усмехнулась и покачала головой. – Свирепицу вы везли, а спрашиваешь, что.

      – Как же мы ее везли? Она же, говорят, жена роста огромного, в красном платке и на козьих ногах!

      – Не всякий ее видеть умеет! – снова хохотнула Затея. – Чтобы козьи ноги разглядеть – мудрость нужна.

      – А ты умеешь?

      – Я-то умею! Она мне сестра родная, как не уметь! Вы только показались, я сразу ее у вас на плечах приметила!

      – Сестра родная? – Горыня в испуге отшатнулась.

      Да куда ж ее встрешный бес занес! Ее охватил ужас, как будто она провалилась в зимнюю прорубь и чувствует, что не сможет выбраться. Прошлой зимой Уенегова молодуха так и утонула – белье полоскала, оскользнулась на мостках… Бежали, пытались ее спасти, но она ушла в воду у всех на глазах. Горыне долго потом мерещилось ее белое лицо и выпученные глаза, полные смертного ужаса.

      Но ее-то кто спасет? Никто и не знает, где она теперь. Отец из надежды и опоры превратился в дитя, которое без нее само пропадет.

      – Да ты не бойся! – Затея выпрямилась и ласково ей улыбнулась. – Я-то могу с нею совладать. Меня-то она послушается. Только ты смотри – все, что у меня на дворе увидишь и услышишь, не передавай никому!

      Горыня промолчала. Нарочито ласковый голос Затеи внушал ей столько же доверия, сколько пронзительное шипение гадюки. Но что она могла сделать? Пока отец не поправится, им с места не сдвинуться. Они оба во власти этой женки, в глухом лесу. Правильно, стало быть, и в Ломовье, и в той второй веси… Своятичах, не хотели их пускать в дома. Свирепица и правда ехала на их санях.

      – Но как же так, – обратилась Горыня к Затее, – ведь лихорадка не трогает того, кто ее везет.

      – Вот тебя она и не тронула, – хохотнула хозяйка.

      – Меня? – Горыня снова обхватила себя за плечи, чувствуя озноб. – Но разве я…

      – Знать, тебя она выбрала. Понравилась ты ей. Ты для ее дел-то ох как способна. Ростом велика, могуча… Будто ее сестра меньшая.

      – Я ей не сестра! – гневно ответила Горыня, с ужасом понимая, что это все значит – если она везла Свирепицу, то она и погубила отца! – Тебе она сестра, ты с нею и толкуй!

      – Вот что! Мы простое средство на первый случай испробуем.

      Затея вырвала с головы Ракитана три волоска и ловко связала между собой.

      – Ступай к реке, – велела она Горыне, – найди вербу потолще, выбери щель, забей