Пикассо и другие / Picasso and others. Дон Нигро

любом случае, такую белку мог бы нарисовать Матисс, – заметил Пикассо.

      – Матисс? – переспросил я. – Ты думаешь, это сделал Матисс?

      – О, нет, нет, конечно же, нет, – покачал головой Пикассо. – Матисс никогда бы не поступил так с тобой. И он слишком занят собственной работой. Я только хотел сказать, что выглядит она, как белка Матисса, такую белку Матисс мог бы нарисовать, если бы в приступе слабоумия взялся за беличью картину. Но расстраиваться не из-за чего. Критики, с полным отсутствием у них серого вещества, в будущем упомянут о влиянии беличьих мотивов Матисса на некоторые картины Жоржа Брака.

      – Я должен избавиться от этой белки! – вскричал я.

      – Но я думал, ты закончил картину, – сказал Пикассо.

      – Не может она быть закончена, пока я не избавлюсь от этой коварной, демонической белки, – возразил я.

      – Что ж, удачи тебе, – пожал плечами Пикассо. – Избавиться от такого чрезвычайно трудно, знаешь ли. Как я понимаю, у Рембрандта возникла аналогичная проблема, и едва не погубила его.

      – Я избавлюсь от этой чертовой белки, даже если на это уйдет вся моя оставшаяся жизнь, – поклялся я.

      Мой друг Пикассо улыбнулся и хлопнул меня по плечу.

      – Ты – великий человек, Жорж, – сказал мой друг Пикассо. – А теперь прошу меня извинить. Мне и самому нужно кое-что доделать, а время уже позднее.

      Я горячо поблагодарил его.

      – Да благословит тебя Господь. Да благословит тебя Господь за то, что ты такой хороший и верный друг, Пабло.