Охота. Кирилл Цыбульский

столько порошка, что все вокруг заливалось белым светом, под пеленой наркотика для богатых они трахали собственных шлюх, а Адам, заигравшись в злодея, избивал их до полусмерти.

      Когда Эмиру было двадцать пять лет, бизнес перешел к нему. Сердце старика Адама буквально разорвалось в груди от последней дороги пороха и отсасывающей за пощечины шлюхи. Законы рынка диктовали жесткую политику, однако Эмир отказался от торговли наркотиками и очистил всех своих девочек от этой дряни. Несколько лет кризиса, из которого Эмир вышел быстрее постсоветского государства, и Адамово яблоко стало массажным салоном, а вместо дряхлых мамок молодой бизнесмен обзавелся несколькими юными девочками, пользующимися небывалым спросом. Их снимали на дни рождения чиновников и обмывали звезды на погонах полицейских.

      О том, откуда Эмир привозил девочек, ходили лишь слухи. Шлюхи были всех цветов и оттенков. На любой вкус.

      – Так что же, Вероника?

      Девушка не издавала ни звука. Она погрузилась в себя, как это сделал Олег пару часов назад на лестнице. Джейк умел напоминать людям о том, кто они есть. Потому что никогда не забывал, кем является сам.

      – Мне было шестнадцать, – ответила Вероника. – Доволен?

      – Пока нет. Надеюсь, ты никуда не торопишься, и мы успеем о многом поболтать.

      Джейк оскалился. Голова кружилась, и собственный голос звучал будто со стороны, раздражая и подогревая без того оголенные нервы. Ему нужен был виски.

      Вероника смотрела на клиента пустым взглядом. Джейк знал о многом. Но болтал куда больше. Проститутка смотрела без ненависти и жалости, ее хладнокровный взгляд перестал искать ответы на глупые вопросы. Деньги всегда достаются грязным путем и совсем не тем, кто их заслужил.

      – Каково это: быть элитной шлюхой, когда закончила только восемь классов, а? – спросил Джейк.

      – Лучше, чем сдавать экзамены.

      Джейк выпустил из носа горячий пар вместо смеха.

      – Тебя снимают жирные свиньи и делают с тобой все, что захотят, как с плюшевыми игрушками, с которыми играют их дети, пока папа на работе, – Джейк говорил шепотом. – Они делают… Все, что угодно.

      – У Эмира есть правила, – сказала Вероника.

      Джейк моргнул и перевел взгляд на шлюху у окна. Его глаза загорелись звериным блеском, в зрачках проявилась луна.

      – Не оставлять следов, – подхватил он.

      Иностранец всем телом повернулся к Веронике. Ее лицо. Детское, ангельское лицо выглядывало из темноты. Джейк чувствовал, как часто бьется ее сердце. У него оно билось так же. Фигура Вероники двоилась после бутылки виски, Джейк пытался сосредоточиться и прикусил язык. Он не мог подняться, ноги подкашивались и сдавались.

      Ее лицо. Джейк не мог разглядеть его в кромешной тьме. Он старался разогнать туман, окутавший глаза, но слеп еще больше. Нужно подойти к ней ближе.

      Джейк помассировал виски, и взгляд прояснился, когда указательный палец уперся в предохранитель на спусковом крючке. Мозги едва не брызнули на пол.

      Боль усилилась, туман вернулся,