Лагерь для взрослых. Катрин Корр

он, предвкушая веселые каникулы.

      7

      Кривоногая идиотка с дырявыми руками! Она ведь нарочно это сделала, потому что ей доставляет удовольствие окунать людей носом в неприятности! Она умеет только пакостить и блевать! Пакостить и блевать!

      У нее что, и впрямь не в порядке с головой? То есть, она просто подошла к бару, заказала стакан ледяной воды и как бы случайно остановилась возле их столика? Точнее возле Тео, чтобы двумя минутами позже вылить на него эту гребаную воду?!

      Оторвав один лист бумажного полотенца, Тео потянулся к следующему, но его автоматический аппарат выдавал слишком медленно.

      Нарочно.

      Издевательски.

      Прямо, как эта курица, нацепившая на себя коротенькое платьице! О, да, Тео заметил, как на нее смотрели другие мужчины. Одни раздевали, другие ласкали, третьи чуть ли не кончали, заглядевшись под игриво подпрыгивающую юбку. Под ней наверняка пряталась очень аппетитная и круглая попка, которую он бы с радостью раздавил собственными руками!

      – Ты здесь один? – появилась её голова сквозь чуть приоткрытую дверь. – Не против, если я зайду?

      – Я против всего, что касается тебя, – прорычал Тео. – У тебя фетиш такой? – холодно глянул он на нее. – Сначала ты врываешься в туалет для инвалидов, теперь тебе нужно попасть в мужской! Посмотри на себя в зеркало: ты женщина. Для тебя следующая дверь направо.

      – Я в курсе, – совершенно спокойно ответила Алексия и вошла внутрь. Непривычная для нее сдержанность. – Но мне так неловко, так стыдно перед тобой… Я хочу загладить свою вину.

      – Ты правда дура или прикидываешься?

      – Очень тебя прошу не груби мне.

      – Тогда не выводи меня. А лучше не попадайся на глаза.

      – К сожалению, это невозможно, ведь мы с тобой соседи! Думаю ты согласишься со мной: мы должны жить в мире и согласии.

      – Твой идиотский проповеднический тон выводит меня из себя, – прорычал Тео. – Выйди отсюда.

      Чем это пахли её волосы? Миндаль с пряными нотками под вуалью легкого цветочного аромата?

      – Слушай, у нас как-то с самого начала не заладилось, – продолжала трещать девчонка, не слыша его. – Я испортила твою одежду, потом ты продемонстрировал мне свой бабский характер, я вспылила, а потом ты и так до бесконечности, хотя мы с тобой вроде бы взрослые люди. Может, ты уже просто извинишься передо мной за все эти многочисленные оскорбления, а я, так уж и быть, проявлю свое милосердие, хотя, знаешь, ты его совсем не достоин, но об этом мы говорить не будем, потому что кто мы? – растянулась она в фальшивой улыбке. – Правильно! Соседи! Давай как жить? Правильно! Дружно! Что скажешь?

      Что скажешь?!

      Что скажешь.

      Что скажешь…

      «Тихо. Спокойно. Без ругательств и крика. Потому что – что? Правильно, Тео, везде есть уши и глаза», – повторял он себе, не сводя взгляд с её лживой, хитроумной и высокомерной улыбки выскочки.

      Протерев лицо бумажным полотенцем, в котором он спрятал свой тихий вздох пылающей злости, Тео спокойно ответил:

      – Не думаю,