А потом я проснусь. Алайна Салах

не сразу удается вспомнить, о чем я собирался сказать дальше. Внезапно нахлынули воспоминания о нашем «контакте» на кухне. Сколько у меня не было секса? Недели три? Пора срочно это исправить. Я ведь как раз думал позвонить Жене.

      – В отель заедем вместе. Хочу убедиться, что ты нормально устроилась. И вот еще…

      Остановившись, я лезу в карман за кошельком.

      – Возьми. Тебе понадобятся, чтобы передвигаться на такси и питаться…

      Ярослава несколько секунд смотрит на протянутые пятитысячные купюры, а потом поднимает разгневанный взгляд на меня. Тогда я и понимаю, что рано обрадовался ее внезапной покладистости. Рано.

      – Не возьму! Я что, по-твоему, бомжиха какая-то? Что еще сделаешь? Шмотки мне покупать начнешь? Совсем сбрендил…

      Вообще-то про покупку вещей для нее я действительно подумал. По крайней мере, в случае, если решу взять ее собой на тусовку. И не потому, что мне неудобно за то, как она выглядит. Что-что, а выглядит она на удивление прекрасно в любом прикиде. Скорее для того, чтобы ей самой было комфортно. Все же местные клубы – это далеко не Иркутск.

      – Причем тут бомжиха, Ярослава? – я стараюсь говорить как можно мягче, чтобы не потерять установившийся контакт между нами. – Просто не хочу волноваться за тебя. В каком-то смысле ты моя гостья, поэтому я чувствую ответственность…

      – Не надо, – отрезает она. – У меня есть деньги. На неделю проживания хватит.

      Поняв, что спорить с ней бессмысленно, я запихиваю купюры обратно в кошелек. Чайка, блин. Смешно вспомнить. И где же она планирует питаться со своими накоплениями? Кухни в ее номере не предусмотрено. Шаурму в ларьках покупать? Надо по пути в «Маттео» вместе заехать поужинать. А как быть завтра, решим.

      – Я пить хочу, – неожиданно говорит она, глядя себе под ноги. – Где можно воды купить, так, чтобы недорого? Я посмотрела – здесь кругом цены втридорога.

      Мне хочется сказать ей, что сто рублей за бутылку воды в вендинговом аппарате – ерунда в сравнении с тем, сколько она будет стоить в том же «Маттео», но вовремя останавливаюсь. Это для меня ерунда, но не для девчонки из северного городка, воспитанной бабушкой и брошенной идиотами-родителями.

      – Я тоже пить хочу. Сейчас куплю. А ты чего в самолете поскромничала, когда напитки разносили?

      – Я не скромничала, а выпила один стакан.

      Я невольно улыбаюсь. Один стакан она выпила. Смешная.

      – Могла еще один попросить, если хотелось. Это не возбраняется.

      Ярослава предпочитает отмолчаться, и только ее пальцы, теребящие края футболки, говорят о том, что она смущается.

      – Жди здесь, – командую я, передавая ей ручку своего чемодана. – Сейчас вернусь.

      Оплатив две бутылки воды, я собираюсь вернуться к ней, но вместо длинных загорелых ног, обутых в голубые «конверсы», взгляд падает знакомую фигуру, облаченную в серый костюм. Внутренний голос раздраженно рявкает «Какого хера?».

      Посреди зала аэропорта и всего в нескольких метрах от Ярославы стоит отец собственной