Прости, брат. Ольга Брюс

как вы похожи, – Николай присел, чтобы Алёше было видно.

      Встав на цыпочки, Алёша вытянул шею и заглянул в складки одеяла. Из огромного свёртка на него смотрели малюсенькие чёрные глазёнки, утопающие в опухших с синевой веках. Пухлые, покрасневшие щёки были похожи на два мешочка, как у хомяка из мультика, когда тот набивает свой зубастый рот спелым зерном, а губы, как две линеечки – узкие-узкие, еле-еле шевелящиеся.

      «Наверное, этот мальчик хочет что-то сказать», – подумал Алёша и наклонил голову пониже.

      – Не дыши на него, – строгая бабушка была в своём репертуаре. – Отодвинься.

      Валентина Анатольевна одной рукой застёгивала пальто, а другой держала сумку Ирины, в которой лежала сменная одежда.

      – Пора собираться, Михалыч долго ждать не может, – сказал Николай и передал новорожденного жене. – Ехать не близко, дорогу замело, – предупредил Ирину заранее.

      Забрал с банкетки пальто, надел и первым вышел на улицу. Таксист ждал чуть поодаль, чтобы не мешать проезду. Заметив в зеркале заднего вида вышедших из роддома знакомых, сдал назад.

      – Я с ребёнком поеду сзади, – утвердительно сказала бабушка и глазами показала зятю на ручку дверцы.

      Николай сразу понял намёк и открыл дверь. Покряхтывая, Валентина залезла на сидение и подвинулась, чтобы смогли сесть и остальные. Посередине уселся Алёша, а затем – Ирина. Коля занял переднее пассажирское. С грохотом захлопнув дверь, сразу обернулся.

      – Ну, тише ты! – прошипела тёща, прикрывая уголком личико младенца. – Напугаешь.

      Моргнув позади сидящим, Коля смущённо отвернулся и завёл незамысловатый разговор с водителем.

      – Вечером давай к нам, ножки обмоем, – расстегнул пальто. – Десять дней уже прошло, а мы так и не отпраздновали.

      – Я тебе обмою, – рявкнула Валентина, покачнувшись от начавшегося движения авто. – Сорок дней чтоб никого в доме не было, иначе сглазят.

      – Валентина Анатольевна, это предрассудки, – возразил Николай, ухватившись за верхнюю ручку для опоры.

      – Не гневи Бога, Коленька, «предрассудки», как ты говоришь, никому ещё ничего плохого не сделали.

      Усмехнувшись про себя, Коля уставился на дорогу, чтобы не спорить с «опытной» тёщей, которая уверена в правдивости всех существующих примет, которые она только знает.

      Ехали долго. Пурга не прекращалась ни на минуту, занося трассу снежными завалами. Видимость нулевая. От города до села Вербное почти час езды, но сегодня… Больше двух часов со скоростью около шестидесяти километров в час.

      – Вот и приехали. Слава тебе Господи! – с облегчением воскликнула Валентина Анатольевна, пытаясь открыть заклинившую дверь стареньких жигулей. – И захочешь – не выйдешь, – тревожно прошептала она, дёргая на себя ручку.

      Михалыч, выйдя из машины, помог открыть дверь и подал руку пожилой женщине.

      – Да ну тебя, – смущённо сказала Валя, выбираясь из душного салона и придерживая живой кулёк. – Что я, девочка,