Акулы из стали. 5 в 1. Эдуард Овечкин

хоть в глубоком космосе! Тишина важнее ещё одного долбоёба на борту!»

      Ну вы поняли алгоритм. Тут главное вовремя остановиться и не зацикливаться, а то моряки вас быстренько раскусят – нижние чины команду «сделайте уже с этим что-нибудь!» понимают хорошо, но не любят, когда им её подают случайные люди. Так что если придётся случайно управлять кораблём, то помните об этом.

      И вот захожу вечером того же дня я к Борисычу в каюту, а он сидит и иголочкой аккуратненько так потрошит папироску.

      – Да ладно? – спрашиваю я Борисыча, правильно ли понимаю, что здесь такое происходит.

      – Дурак, что ли? – отвечает мне Борисыч, что неправильно. – Приказание механика выполняю. Ногти есть?

      – Нет! – на всякий случай отвечаю я и прячу обе руки за спиной.

      Борисыч строгий, хотя зачем его вопросы моей гигиены интересуют, не совсем ясно.

      – Показывай! – не отступает Борисыч.

      Показываю.

      – Ну вот тут можно срезать, что тебе жалко, что ли?

      Нет, конечно, чего мне жалко-то? А на бумажке у Борисыча уже лежали миленькими стопочками какие-то волосики (я не стал спрашивать откуда); кучка пыли («Из реакторного отсека», – гордо сказал Борисыч), щепотка, наверное, заварки, какие-то подозрительные семена (а любые семена на подводной лодке подозрительны), тараканьи лапки и серый порошок, который оказался молотым перцем.

      Высыпав из папиросы табак, Борисыч аккуратно смешал все стопочки в одну, тщательно перемешал всё спичками и с помощью самодельного шомпола начал забивать обратно в папиросу.

      – Ты чё пришёл-то? – спросил Борисыч.

      – Ногти тебе принёс же!

      – А изначально?

      – Точно не помню уже, но теперь точно не уйду, пока не узнаю, чем всё это закончится!

      – Конечно же, не уйдёшь! Ты же часть плана, а как часть плана может уйти от создателя плана?

      – Метафизика?

      – Суровая действительность! Готово!

      Борисыч покатал папироску с адской смесью в пальцах, придавая ей вид заводского изделия, и, оглядев получившийся результат, довольно буркнул «эх, прокачу!» себе в усы.

      Кого он собрался катать на папиросе, а? Блядь, неужели всё врут по безопасность реакторов на подводных лодках и вон оно как в итоге заканчивается?

      – Алексей Василич на борту?

      – Ну. Ночует тут сегодня.

      – Значит, так. Слушай внимательно. Сейчас идёшь по палубе вдоль его каюты и кричишь мне на вторую призывным голосом: «Борисы-ы-ыч! Пошли покурим!» Понял?

      – Понял.

      – Давай порепетируем, только кричи шёпотом, чтоб пациент раньше времени не услышал.

      Репетировали минут десять. Не знаю, что там за требования в театре к призывному голосу в спектаклях, но Борисыч был придирчив даже чересчур, и совсем не с первого раза получилось у меня добавить необходимый уровень призывности в голос. То я переигрывал, то был вял, то вообще, как Буратино, не понимал, что делаю. Но как говаривал наш механик, отсутствие гениальности компенсируется частотой повторений, и в итоге у меня вышло призывно крикнуть