Первое прикосновение. Ванда Лаванда

поднялся и, осторожно взяв свой поднос со стола левой рукой, понес его в зону сдачи.

      – Я помогу, – сказал Север и забрал поднос, поставив сверху своего. – Не убегай, надо поговорить.

      Дождавшись Севера у выхода из столовой, Кристофер пошел за ним, отставая на шаг. Кроме вывихнутого плеча, мужчина не обижал Криса ни до, ни после этого, но тот все же теперь его опасался. Где-то на полпути Север свернул в коридор, ведущий к комнатам ремонтной бригады, и парень пошел за ним. Не хотелось проверять терпение Томаса, не хотелось расхлебывать последствия его злобы. В коридоре было пусто: ни охранников, ни заключенных. Север остановился и оперся спиной на стену.

      – Итак. Покажи мне свою метку.

      Просьба была слишком личной. Если человек не демонстрировал свою татуировку Судьбы, то и просить ее показывать, не будучи в близких отношениях, было табу. Но они были в тюрьме, а тут не было почти никаких правил. Кроме тех, что установили те, у кого была власть.

      – Я не хочу, – признался Крис, но левая рука уже принялась медленно расстегивать пуговицы на комбинезоне. Он подчинился приказу снова, действуя на инстинкте самосохранения, усвоенному с детства: не зли, и тебе не сделают больно.

      – Почему не хочешь? – поинтересовался Север, но не остановил парня. Крис продолжал раздеваться и не отвечал. Тогда мужчина сам предложил вариант: – Потому что она стала цветной?

      – Откуда ты?.. – Кристофер замер.

      – После ситуации в душе, я знал, где твоя метка. И знал, что она черная, – объяснил Север. – А сегодня ты весь ужин к ней прикасаешься, значит, думаешь о ней. Что, самое очевидное, могло заставить тебя так беспокоиться? То, что метка стала цветной.

      – Логично, – грустно усмехнулся Крис.

      Он подцепил футболку и потянул ее наверх. Полностью метку не было видно, так как комбинезон с правой руки было не снять из-за повязки. Но то, что слово «Месть» больше не черное, было сразу видно. Север сделал шаг вперед и наклонился, рассматривая татуировку. После чего он, не спрашивая разрешения, распахнул комбинезон шире, чтобы видеть весь живот Кристофера.

      – И я даже не знаю, кто мой соулмейт, – сказал Крис, нервно посмеиваясь, чтобы тишина больше не давила на уши. – Знаешь, сколько я людей перетрогал с момента последнего похода в душ? Сотни? Тысячи?

      – Ты не знаешь? – удивился Север.

      – Нет. Не было никаких столпов света, бабочек в животе, электрического разряда или как еще поэтически описывают встречу двух родственных душ…

      – Так ты не знаешь, – повторил Север.

      – Не знаю, извини. А зачем тебе? – Крису было некомфортно от пристального внимания мужчины, и он решил пошутить: – Фетиш такой? Рассматривать чужие метки?

      – Ты в курсе, за что я тут? – внезапно спросил Север, и Крис покачал головой. – У меня была жена и ребенок. Дочка. Ее звали Шарлотта. Ей было всего семь лет, когда на нее напал, изнасиловал, а потом убил… Кхм… Один урод. Его поймали по горячим следам. Моя девочка была не единственной его жертвой, но последней. К сожалению, за недостаточностью