Ловушка. Юлия Ковригина

интересными оказались книги по истории города до его запустения. Правда, язык, на котором они были написаны, не всегда был понятен, иногда требовался перевод. И бывший учитель, отыскав на верхних полках изрядное количество словарей, с упоением принялся за работу. Она не давала ему погрузиться в отчаянье, спасала от одиночества.

      Комната стала его другом, убежищем, ласковым приютом среди бесконечного холода.

      Александр всегда мечтал проводить настоящие исследования, и теперь у него появилась такая возможность. Целыми днями он просиживал над старинными рукописями, изучая незнакомые письмена. Скоро пол вокруг кресла устилали обрывки переводов, раскрытые словари и разбросанные вокруг перья – к его великой радости в резном шкафчике возле камина находился большой запас письменных принадлежностей.

      Александра ужасно огорчало то, что его работу никто никогда не увидит и не прочитает, а все исследования напрасны. Но упорный труд хорошо отвлекал от тоски по дому и грустных мыслей.

      В какой-то момент Александр вообще перестал выходить на улицу. Время незаметно утекало сквозь пальцы. Он давно потерял счет дням в этом странном месте, где солнце никогда не поднималось выше линии горизонта. И только глухими черными ночами ему, как будто в утешение, снился искрящийся радостный рассвет.

      На каминной полке тогда стояла картина, изображающая город таким, каким он был первоначально – ярким и прекрасным. Эта картина нравилась ему, напоминала о том, что когда-то и здесь возможно царили гармония и счастье. Сочные краски и крупные широкие мазки навевали странное ощущение узнавания и уютного домашнего комфорта. И Александр заочно подружился с неведомым художником.

      Иногда он поднимался и подходил к окну, проверяя, не изменилось ли что-нибудь. Но солнце все так же находилось за гранью тумана, а ночь и день смешались в густых осенних сумерках.

      Так продолжалось довольно долго. Пока однажды он не заметил нечто необычное.

      Александр мирно дремал в своем кресле, как вдруг неожиданный шум привлек его внимание. Резко подскочив, еще не понимая в чем дело, он метнулся к окну.

      На улице явно что-то изменилось. Привычная неподвижность воздуха исчезла. Мелкие сухие листья кружились вокруг пустых скамеек. Пронзающий холод слегка ослабел.

      Неуклюже зашнуровав свои огромные ботинки, взволнованный Александр поспешил вниз. Перед коваными дубовыми дверями он на мгновение замер, но потом смело толкнулся руками вперед. Они даже не пошевелились – его сил не хватало, чтобы сдвинуть их с места.

      «Как же так, – на миг им овладела паника, – что же мне теперь делать. Неужели я теперь никогда не смогу выйти отсюда»!

      Он толкал и пинал двери до тех пор, пока не обессилел. Потом, беспомощно всхлипнув, сел на пол. Губы зашевелились в безмолвной просьбе. Но постепенно тихий, сиплый от долгого молчания голос становился все громче.

      В звенящей тишине гулко раздавалось:

      «Откройся… ну же…