Черное солнце. Анна Шнейдер

Частью этого «метода» было ничто иное, как газ, «Циклон-Б».

      – Для чего его хотят использовать? – спросила Элис, когда однажды ночью он рассказывал ей о своих предположениях относительно сделки.

      – Явно не для того, для чего он был изобретен, – с осторожностью заметил Эдвард. – Если мои предположения верны, то он нужен им для того, чтобы людей… не было.

      После этих слов он замолчал, рассматривая языки маленького огня, сжирающего обрывки листа с очередным заданием Баве, в котором он приказывал узнать больше подробностей о лагере в Дахау. Элисон вскрикнула и зажала рот ладонью. В услышанное было трудно поверить, тем более, когда все вокруг казалось мирным, и няни в полдень гуляли со своими воспитанниками в прекрасных парках, овеянных теплом и светом летнего солнца.

      – Как нам попасть туда? – Элис посмотрела на пепельницу, произнося вслух то, о чем думал Эдвард.

      Лоскуты белого листа, брошенные в глубокую пепельницу, почернели и съежились, а дым тонкими струйками поднялся вверх.

      – Гиринг выйдет на связь снова, я уверен. Ему нужны наркотики, и он входит в число тех, кто иногда посещает лагерь, хотя идея о его создании принадлежит Гиллеру.

      – Но мы не можем поехать с ними, нас не допустят!

      Эдвард посмотрел на Элисон с печальной улыбкой.

      – Мы поедем не с ними, а за ними.

      …Это было несколько дней назад. А сейчас, разглядывая металлическую фигурку на блестящем бампере Horch – «птицу со сломанным крылом», – так, кажется, сказала о ней Элис, Эдвард подумал о том, что ехать вместе с Эл в Дахау слишком опасно.

      1.17.

      – Что…– начал Харри, но вовремя остановился, заметив любопытный взгляд домработницы. – Эльза, – Кельнер кивнул в знак приветствия.

      – Герр Кельнер, – потрескавшиеся губы женщины разомкнулись. – Добрый вечер.

      Эльза быстрым взглядом осмотрела высокую фигуру Харри в ожидании вопросов или распоряжений, но когда он сказал, что она может идти домой, и, – что было совсем немыслимо! – взять себе два выходных дня (и это посреди рабочей недели!), ее глаза расширились, и в этот момент стали так похожи на бессмысленные выпуклые окуляры рыб, что Кельнер едва удержался от смеха.

      После новости о том, что Харри и Агна на два дня едут в Мюнхен по рабочим вопросам Кельнера, – фрау Агна, конечно, его сопровождает, ведь она так давно мечтает увидеть этот знаменитый город, – растерянность домработницы, судя по выражению ее лица едва не обернувшаяся безумием, сменилась привычной педантичностью. На предложение помочь с дорожными сборами верная осведомительница Гиринга получила очень вежливый отказ, и, пожелав своим хозяевам приятной поездки в город, так много значивший для их любимого фюрера, ушла.

      – Я хочу ее уволить! – Агна с такой горячностью произнесла фразу, что сама удивилась своему тону.

      – Боишься, что она знает больше, чем ей следует?

      Харри