Не отступать и не сдаваться. Моя невероятная история. Луи Замперини

питьевой воды, мы могли пополнять их, только если шел дождь. И все же в этой неравной борьбе за жизнь у нас было одно преимущество – наши светлые головы. Благодаря осознанному поведению, помогавшему мне в мою бытность атлетом, а также той мудрости, которой я научился у профессора физиологии в Университете Южной Калифорнии, мне удавалось сохранять ясность мыслей и помогать не раскисать Филу.

      На двадцать седьмой день мы заметили в небе самолет. Спасатели? Нет, какой-то японский истребитель. Он снизился и сделал несколько заходов из пулеметов по нашему укрытию. Мы ныряли под воду, чтобы укрыться от пуль, и в то же время держали наизготовку кулаки на случай, если к нам слишком близко подплывут акулы. Мы-то уцелели, а вот наши плоты, изрешеченные пулями, следовало хорошенько залатать и подкачать. Кроме того, мы стали объектом интереса для одной белой акулы.

      Спустя тридцать три дня умер Мак, которого мы похоронили в море. Мы же с Филом продолжали бороться за жизнь.

      К тому времени я уже начал делать то, что сделал бы любой, попав в безысходную ситуацию: в полном отчаянии я молил Бога вмешаться, говоря ему: «Я обещаю искать Тебя и служить Тебе, если Ты позволишь мне выжить».

      Через сорок шесть дней мы оказались в двух тысячах миль к западу от Маршалловых островов. Нас – истощенных, на грани смерти, переживших страшный шторм – спасли японцы на сорок седьмой день.

      Поначалу они вели себя достойно, но вскоре отношение изменилось, впереди были два с половиной года пыток и унижений в многочисленных лагерях. Особенно отличился старшина Мацухиро Ватанабэ, психопат и жестокий тюремщик по прозвищу Птица. Ему казалось, что чем сильнее он будет меня избивать, тем быстрее я начну делать пропагандистские радиопередачи для японцев. Но я не сдался.

      Мы с Филом пережили войну и, когда она закончилась, вернулись домой. В прессе обо мне писали как о герое. Хотя для меня герои – это те, у кого нет рук или ног или кто геройски погиб, а также те семьи, которые остались без кормильцев. А ведь таких было много. Но поскольку я был олимпийцем и знаменитым спортсменом, пережившим нечто невероятное, ко мне проявляли повышенное внимание. Не могу, правда, сказать, что мне это не нравилось.

      Вот что мне действительно не нравилось, так это то, что я никак не мог найти свое место в жизни и страдал от того, что сегодня называется «посттравматическим стрессовым расстройством» (ПТСР). Чтобы как-то компенсировать растущую фрустрацию и побороть желание отомстить за все ужасы, выпавшие на мою долю, я стал пить, часто ввязывался в драки, страдал от раздутого эго и заниженной самооценки. Меня постоянно мучили кошмары, в которых я пытался убить Птицу.

      Каким-то чудом мне удалось собраться; я встретил девушку своей мечты, Синтию Эпплуайт, и женился на ней. Но со временем меня подхватил безжалостный водоворот мыслей, из-за которого я покатился по наклонной и потерял почти все, что мне было дорого: