Зеркало. Саша Чёрный

печенка не болит.

      В безвозмездное владенье

      Отдаю я средство это

      Всем, кто чахнет без просвета

      Над унылым отраженьем

      Жизни мерзкой и гнилой,

      Дикой, глупой, скучной, злой…

      Получая аккуратно

      Каждый день листы газет,

      Бандероли не вскрывая,

      Вы спокойно, не читая,

      Их бросайте за буфет.

      <1910>

      Быт

      Мясо

      Шарж

      Брандахлысты в белых брючках

      В лаун-теннисном азарте

      Носят жирные зады.

      Вкруг площадки, в модных штучках,

      Крутобедрые Астарты,

      Как в торговые ряды,

      Зазывают кавалеров

      И глазами, и боками,

      Обещая всё для всех.

      И гирлянды офицеров,

      Томно дрыгая ногами,

      «Сладкий празднуют успех».

      В лакированных копытах

      Ржут пажи и роют гравий,

      Изгибаясь, как лоза, —

      На раскормленных досыта

      Содержанок, в модной славе,

      Щуря сальные глаза.

      Щеки, шеи, подбородки,

      Водопадом в бюст свергаясь,

      Пропадают в животе,

      Колыхаются, как лодки,

      И, шелками выпираясь,

      Вопиют о красоте.

      Как ходячие шнель-клопсы,

      На коротких, пухлых ножках

      (Вот хозяек дубликат!)

      Грандиознейшие мопсы

      Отдыхают на дорожках

      И с достоинством хрипят.

      Шипр и пот, французский говор…

      Старый хрен в английском платье

      Гладит ляжку и мычит.

      Дипломат, шпион иль повар?

      Но без формы люди – братья, —

      Кто их, к черту, различит?..

      Как наполненные ведра,

      Растопыренные бюсты

      Проплывают без конца —

      И опять зады и бедра…

      Но над ними – будь им пусто! —

      Ни единого лица!

      Июль 1909

      Гунгербург

      Всероссийское горе

      Всем добрым знакомым

      с отчаянием посвящаю

      Итак – начинается утро.

      Чужой, как река Брахмапутра,

      В двенадцать влетает знакомый.

      «Вы дома?» К несчастью, я дома.

      В кармане послав ему фигу,

      Бросаю немецкую книгу

      И слушаю, вял и суров,

      Набор из ненужных мне слов.

      Вчера он торчал на концерте —

      Ему не терпелось до смерти

      Обрушить на нервы мои

      Дешевые чувства свои.

      Обрушил! Ах, в два пополудни

      Мозги мои были как студни…

      Но, дверь запирая за ним

      И жаждой работы томим,

      Услышал я новый звонок:

      Пришел первокурсник-щенок.

      Несчастный влюбился в кого-то…

      С багровым лицом идиота

      Кричал он о «ней», о богине,

      А я ее толстой гусыней

      В душе называл беспощадно…

      Не слушал! С улыбкою стадной

      Кивал головою сердечно

      И мямлил: «Конечно,