Буркачан. Юрий Францевич Курц

обработала рану ватным тампоном, сказала со знанием дела:

      – Навылет. Кость не задета, – и взялась за бинт.

      – Однако, – хмыкнул Алесь. – Ты и уколы можешь делать?

      – Ничего сложного.

      – Тогда вкати мне противошоковый!

      Закончив бинтовать, Асинат упокоила руку Алеся на шейной перевязи и взялась за шприц.

      – Да ты, девочка, не хуже медсестры!

      – Я у мамы научилась. Она у меня работала хирургом в районной больнице.

      – А где она сейчас?

      – Я же говорила: её убили шурави.

      Так русских называли коренные афганцы. И в этом Алесь почувствовал желание Асинат как-то отделить его от той массы страшных вооружённых людей, именуемых солдатами Советской Армии. И не ошибся.

      – Я тоже шурави.

      – Нет, – твёрдо сказала Асинат, – вы другой. Вон тот, – она показала на мёртвого Алихана, – шурави.

      – Он чеченец.

      – Нет, шурави.

      Алесь понял, с этим словом она связывала не национальность, а жестокую враждебную силу.

      От раствора, введённого Асинат, плечо слегка онемело.

      – Я отдохну немного, – Алесь лёг на спину, – потом решим, что делать дальше.

      – Надо идти к папе.

      Алесь смотрел в блёклое от жары небо, думал. Возвратиться в свою часть скрытно вряд ли удастся. Отец этих ребят, конечно, уже знает о случившемся. Сейчас сотни и сотни моджахедов уже рассыпно выдвинулись в горы. Отрезали подходы к воинским частям. Прочёсывают местность. Один он сумеет уйти. Но как оставить детей? Раненая девочка не сможет передвигаться без посторонней помощи. Брат – не опора. После совершенного убийства скис, переживает. Видимо, стрелял в человека первый раз в жизни. Для взрослого – стресс, а тут ребёнок!

      Алесь слышал, как Асинат успокаивала хлюпающего носом брата, по-матерински наговаривая ему ласковые слова на незнакомом Алесю языке.

      – Асинат, скажи мне, далеко ли идти до папы? А главное – куда?

      – Вверх по течению этой речки, – живо отозвалась Асинат голоском, в котором послышалась радость надежды.

      – Откуда ты знаешь?

      – Говорили сопровождающие.

      – А долго?

      – Пока солнце не сядет на вершину той горы.

      Алесь посмотрел на едва просматривающуюся в сизом мареве далёкую гору. «С учётом нашей скорости, доберёмся, когда солнце откроет новый день. Но выхода нет. Надо шевелиться. Девочку придётся нести на руках».

      С помощью Асинат из ремней перемётных сум Алесь сделал две петли, приточал их к своему поясному ремню: Асинат он понесёт на спине, и она сможет упираться ногами в петли, как в стремёна.

      – Ты, джигит, возьмёшь два автомата. Осилишь?

      Тот, со взглядом из-подлобья – всё ещё не доверял Алесю, – кивнул.

      – Да-а, с тобой, гляжу, не разговоришься! Ну, что же, Асинат, по коням?

      Шли они, как показалось Алесю, целую вечность. Он надеялся на встречную разведку моджахедов. Но они не появлялись. От потери крови Алесь быстро уставал. В голове ворочались