Доминум. Полина Граф

уверена, что делаю все правильно. Не может быть иного. Значит, проблема не во мне, а в них. В приземленных.

      Она извлекает души. Каждый раз перед ней лежат еще живые тела, но они уже обречены. Падшая не думала о содержании душ. Ее интересовало только то, что можно с ними делать.

      – Может, их оболочка слишком слаба? Или же эфир неспособен так быстро адаптироваться?

      Бывало, что подопытный просыпался. Тогда Шакара следила за таким экземпляром, но это не продолжалось долго. Человек – простой человек, не сплит и не протектор – умирал в течение пары часов. Те, кто не погибал сразу после опыта и приходил в себя, кричали, говорили невнятно, иногда замыкались, садились в угол и начинали биться головой о стену. Так смерть приходила быстрее. Они не понимали, что с ними происходит, они вообще ничего не осознавали, кроме острого и непреодолимого желания прекратить свое пребывание в этом теле и мире.

      Гектор видел ее опыты. Не считая Грея, он был ближе всех остальных к делам Шакары.

      – Что это? – выдавил я. – Зачем ты мне это показываешь? Что она с ними делает?

      – Всмотрись, – сказал Антарес. – И пойми.

      – Вероятно, дело в людях, – говорила Шакара. – В человеческом эфире. Протектор прожил дольше всех – неделю. И он даже был в сознании около часа. Хотя больше ничего внятного он и не дал, но тем не менее. Значит, помог звездный эфир в его крови?

      – Из этого вытекает, что нужно попробовать то же самое на заоблачниках, – глухо отозвался Гектор.

      – Если бы я располагала такими ресурсами.

      Все начало смазываться, но я увидел последний образ. Шакара взяла сферу, склонилась над телом…

      Меня бросило в дрожь, когда сознание вырвалось в реальность, будто окатили ледяной водой. Кто-то оттаскивал меня к самой стене. Я непонимающе оглянулся, но Дан приложил палец к губам, призывая к молчанию. Он весь напрягся. Фри в такой же тишине стояла возле Гектора, прижав нож к его шее, чтобы он не издавал звуков. Только после этого я услышал голоса за пределами камеры.

      – Не-не-не, сейчас не время! – восклицал кто-то.

      В этой наглой и возмущенной интонации я узнал Стефана.

      – Дай пройти, я должен допросить падшего.

      Вторым собеседником был не кто иной, как Коул.

      – Слушай, допрашивальщик из тебя так себе, не обольщайся. Саре эта роль больше подходит, а ты иди лучше чая хлебни.

      – Что? – в голосе Коула было больше непонимания, чем угрозы, и вряд ли бы он запугал даже ребенка.

      – Что слышал! – надавил Стеф. – Дай этим клоунам из Манипуляционной образцы собрать, а там делай что хочешь, хоть пинком его с плиты Соларума вниз скидывай. Я, кстати, даже заплатил бы, чтоб на такое глянуть.

      – Там Тисус? – уточнил Коул.

      – Да, и потому иди отсюда. Сначала придешь ты, потом Волк, потом они начнут мериться, у кого шутки площе, а в конце тут будет целое стадо наблюдателей. Тебе оно нужно? Серьезно, поищи пока Сару и остальных, там как раз закончат.

      – А ты сам-то что здесь делаешь? –