Поющая для дракона. Книга 2. Пламя в твоих руках. Марина Эльденберт

фервернские морозы инеем поползли в приемную, – не думаю, что…

      – Не думай. Просто разберись.

      Стоило нам оказаться в коридоре, рванулась.

      – Пусти!

      – Даже не пытайся, – прирыкнули на меня. Не то чтобы очень грозно, но внушительно, драконица пригнулась к земле и спрятала хвостик между ног.

      Трусливое чешуйчатое.

      – У меня в гримерной телефон, – заметила храбрая я. – И вещи.

      – Их заберут. Привезут вместе с лекарствами.

      – А…

      – Не спорь, Леона. Не сейчас.

      Обиженно засопела, но связываться – себе дороже: в лучшем случае меня просто заткнут приказом. Хочет, чтобы молчала, буду молчать. Да я вообще с ним больше разговаривать не буду. Командир выискался, свалился же на мою голову, и никак не взлетит обратно. Принялась считать узорчики на настиле, смягчающем грозную поступь Рэйнара Великого. К счастью, в такое время коридоры Ландстор-Холл пустынны, по дороге нам даже никто не попался. Лифты принесли на стоянку, где меня ссадили с рук не менее бережно, чем до этого держали.

      – Садись в машину.

      – Я к тебе не поеду, хочу домой.

      – Садись, Леона, – вкрадчивый, угрожающий голос. – Больше повторять не буду.

      Плюхнулась на сиденье и надвинула волосы на глаза, как паренек из фиянского ужастика, вылезающий из труб центрального отопления в высотке.

      В отличие от флайса Приста, здесь безраздельно царил запах Рэйнара, горьковато-терпкий. Кожаное сиденье под ладонями оказалось никаким, ни холодным, ни теплым. Только сейчас поняла, что я почти ничего не чувствую из-за обезболивающего.

      Флайс взмыл ввысь по рукаву-коридору, а я уткнулась взглядом в заслонку, отделяющую салон от водителя. Сейчас она была поднята: серебристо-стальное, полупрозрачное стекло, чтобы во время поездки наслаждаться обзором, как тебе угодно. Водитель не оборачивался, но даже случись ему обернуться, нас с той стороны все равно не видно.

      – У тебя инстинкт самосохранения есть? – припечатал иртхан.

      Промолчала, продолжая сердито сопеть. Мало того, что меня вынесли как кулек с литтоновыми ягодками, так еще и нарычали. Очаровательно!

      – Ты работаешь в шоу-бизнесе. Это тебя осторожности не научило?

      – Пчел мне подарили впервые.

      И не только пчел. За все время работы в Ландстор-Холл я один-единственный раз обнаружила в туфельке крошево из стекла. К счастью, до того, как сунула туда ногу перед выходом на сцену. С тех пор туфли я всегда проверяю.

      – Как тебе взбрело в голову открыть гудящую коробку? – Упорно на него не смотрела, только чувствовала раздражение, волнами расходящееся по салону.

      – У меня лампы в гримерной гудят!

      – И поэтому надо всякую дрянь подносить к лицу?! – рявкнул он. – О чем ты вообще думала?

      На глаза навернулись слезы.

      – О том, что она от тебя.

      После этих слов воцарилась тишина.

      Меня накрыло и хотелось разреветься уже по-настоящему. Так, чтобы затопить весь салон вместе