Сказка со счастливым началом. Галина Маркус

отморозку.

      – Твой этот… Женя – скажешь, лучше? Слабак, небось, червяк книжный, знаю я таких… Да я бы его одной рукой… У меня разряд!

      – Он мастер спорта по боксу и самбо.

      – Значит, качок тупорылый? Да он у меня…

      – Слыхали уже. Папа пришлёт амбалов, да? Сам-то в штаны наделаешь.

      – Что?! Что ты сказала?!

      – Всё, хорош! Давай, отчаливай. И завтра мне лучше не попадайся!

      Она оглянулась в поисках его одежды – джемпера не было, наверное, оставил внизу. Кроссовок тоже. Парень стоял босиком. Соня решительно подошла к нему и подпихнула к выходу. Но Дима не двинулся, во взгляде его что-то переменилось. Соня подумала, что рано решила, что он протрезвел, и ей стало не по себе. Парень внезапно схватил её за руку, она попыталась вырваться, но он и сам тотчас же отпустил.

      – Соня… Ты – Соня, да? Я… Прости, я не хотел так, без спросу. Я просто… очень тебя хотел…

      – Так хотел или не хотел?

      – Хотел… но…

      – Убери грабли – немедленно!

      Он, действительно, дотронулся до её шеи, но уже по-другому – нежно и нерешительно. Соня дёрнула плечом, и Димина ладонь сползла по её голой руке, легко коснувшись запястья. Он чуть сжал её пальцы, и от этого прикосновения Соню вновь пронзило острое желание. Она отшатнулась – собственная реакция напугала её куда больше безобразной постельной сцены. Теперь парень смотрел совсем странно – взволнованно, как будто даже ошарашено.

      – Подожди, я понял… вот кретин…

      – Иди вниз… как там тебя… Дима! – взмолилась она.

      – Пожалуйста… пожалуйста, можно я…

      – Нельзя!

      – Нет… Можно… можно, я тебе позвоню?

      – Вниз! – потребовала Соня и упёрлась ладонями ему в грудь, пытаясь отодвинуть его от себя.

      Глаза у парня стали почти умоляющими, как у побитой собаки. Он упрямо мотал головой.

      – Иди, проспись, Дима, всё будет хорошо, – начала уговаривать Соня. – Ну что там у вас, девочек, что ли, нет, что ты к тёткам лазаешь?

      Она вспомнила сейчас совершенно не к месту, как мама решала, делать ли дверь на втором этаже. В купленном Марой домике лесенка наверх была, а комнаты, как таковой, нет – только гипсокартонная перегородка разделяла помещение на две части. «У нас ведь не будет посторонних», – махнула рукой мать, и про двери забыла.

      – Ты – не тётка! – горячо заявил вдруг Дима. – Ты… очень красивая… Ты же… моя…

      – Вот спасибо! – устало выдохнула Соня. – Сам спустишься? Или помочь?

      – Маленькая моя… – с внезапным придыханием прошептал он, порывисто притянул её к себе, провёл рукой по волосам и поцеловал в висок. – Моя, слышишь, моя! Я знал же… будешь моя…

      Он крепче прижал Соню и дохнул на неё перегаром. Ну, сколько можно терпеть этот абсурд? С кем это происходит? Неужели с ней? Словно в наказание за равнодушие к физиологии – мол, не хочешь по-хорошему? Тогда получи!

      Но почему вдруг бред пьяного сосунка отозвался в сердце нежданной болью? Каким образом его прикосновение напомнило другое, тайное,