Последним взглядом прошлое окину…. Валентина Вануйто

год. Ему, скорее всего, не нравилось тупое зазубривание учебника и все. Не важно, что это биология, география, физика с химией, или история. По-моему, он совсем не учился, просто ходил в школу. Звенит, бывало, звонок, и все бегут, торопятся по классам, а он плетется. С ним никто из учителей не занимался индивидуально. Всем было плевать. Его «поселковые» друзья были также дерзки. Они плевать хотели на записи в дневниках и вызовы «родителей в школу». У половины «поселковых» родители пили, а у других находились в тундре. Да и сами они были не прочь выпить. Они не были приученные к труду, делали все на отвали и еще больше проникались ненавистью ко всему этому, только пропуск уроков радовал. Вот они и заправляли в интернате свои порядки. Если не нашел с ними общий язык, пиши, пропало.

      Один инцидент с Федором Яунгад запомнился надолго. Начиная с первого класса, школьников приучали делать небольшую уборку в классе, а затем и мыть полы в кабинетах. Уборка в классе была традицией в каждой советской школе. Школьники, понятно, норовили поскорее смыться. Вот тут и мои командные навыки пригодились. Я была классным руководителем выбрана командиром отряда. В обязанности командира класса входило организация дежурства в классе, следить за очередностью и правильностью выполнений поручений. Дежурные должны были – подмести, полить цветы и стереть с доски надписи. По своему короткому жизненному опыту, раз я дралась, не смотря на рост и возраст, я уже понимала, что люди, подобные ему, способны уважать только силу. Когда он стал заставлять своего одноклассника мыть за него полы, то моему возмущению не было предела. Что он мог сделать, если перед ним человек, который старше его на 3—5 лет и может ударить? Ничего. Я быстро подошла к дверям и закрыла, чтобы он не вышел и начала читать нотацию. Он стоял и ухмылялся, глядя как я, захлебываясь красноречием стыдила. При этом он пытался показать свое превосходство надо мной. Я была зла и из принципа стояла на своем. Я могла одними лишь глазами передать все презрение, какое к нему испытывала. Когда он стал угрожать, то я сказала, если трус, то может смело подходить и бить, а если он все же считает себя смелым, то возьмет в руки тряпку и помоет полы в классе. Не знаю, что так возымело на него, но он взял тряпку и стал мыть. Нет, я не злорадствовала и не бегала, чтобы рассказать об этом инциденте. Я дождалась, когда он домоет и молча ушла.

      Девчонки, жившие со мной в комнате, были какими-то «пустыми». Большинство из них интеллектом и талантами не отличались. Многие в свои 10—14 лет имели проблемы с психикой, чем вызывали у меня жалость. Я была обычной девочкой со средними способностями, но старательной. У меня была мечта и поэтому я стремилась к ней. Может, они также считали меня странной, нелюдимкой. Помню только одну девчонку, которая училась на хорошо. Это Катя Ненянг. У нее даже брат был отличником. Он часто бывал в Артеке за отличную учебу. Жаль, что дальше они не проявили свои