Тонечка и Гриша. Книга о любви. Ирина Николаевна Пичугина-Дубовик

Друзей.

      Тонечка старалась не плакать, закусывала губу, чтобы сдержаться.

      Жёны… вдовы теперь… стояли с окаменевшими серыми лицами.

      Прощальный залп.

      Спи спокойно, дорогой товарищ, ты честно выполнил свой долг перед Родиной.

      И снова шли будни заставы.

      А потом была осень, долгая и щедрая. Пришла она в том, 1937 году с грибами, ягодами, с летящими паутинками, с буйством красок и косяками перелётных птиц, готовящихся в обратный путь. В сентябре солнце было всё ещё по-летнему тёплое и сильное.

      Но над Тонечкой и Гришей понемногу начали сгущаться тучи.

      Тонечка опять оказалась на виду.

      Засияла новой женственной красотой.

      И вышло нехорошо.

      Холостой начальник тыла сахалинских погранвойск её заприметил. Не раз и не два приезжал он на заставу якобы «по делам», а сам приходил к общежитию… поговорить… Один раз получил «автограф» через всю щёку, другой раз, когда Тонечка рубила дрова в сарае, огрёб за дерзость свою от неё поленом по хребтине и позорно бежал. Скрыть этот «афронт» ему было невозможно, и он, вроде как со смехом, выговаривал Григорию:

      – Ну, строга твоя жена, шуток не понимает!

      Григорий перемолчал, зло глянул на начальника. Какие тут шутки?

      И дело на том не кончилось. На Григория нежданно пришла анонимка, что у него в сундуке якобы спрятан халат с драконами.

      И опять судьба вмешалась. Григорий узнал о готовящейся против него злой интриге, в конце которой весьма вероятно, даже непременно был бы арест, и сам пошёл ва-банк. Он явился к партийному начальству с таким напором и такими словами:

      – Если я – потомственный крепостной крестьянин – враг народа, то кто тогда друг народа? Анонимщик?

      Надо было знать эмоциональную силу молодого Григория. Она, как цунами, сметала города и океаны! И почти пошитое дело было «пока» убрано под сукно.

      Не будучи наивным, Григорий понял, что начальство, желая заполучить Тонечку, его, Григория, уберёт рано или поздно. Он написал прошение о переводе в любое другое место, мотивируя свою просьбу тем, что Тонечка переболела дифтеритом и получила осложнение на сердце, поэтому холодный и тяжёлый климат Сахалина был ей труднопереносим.

      И его просьбу удовлетворили!

      Рука судьбы проявилась и в том, что очень скоро пришёл приказ о переводе Григория, а того начальника надолго вызвали на материк.

      Мусенковы ехали на пароме во Владивосток. Тонечка дрожала всю переправу, ведь паром был ещё в ведении Сахалина.

      Вдруг пришлют телеграмму! Вдруг их вернут!

      Но обошлось. И молодая семья спокойно сошла на берег материка.

      В Приморье начиналась золотая осень! Тонечка, сидя у окна вагона, вертелась в нетерпении, рассказывала Грише, что казаки-первопоселенцы особым воображением не отличались и станции называли просто по порядку, считая речки, текущие из центра Владивостока: Первая речка, Вторая речка.

      А вот и Угольная! Гриша, подхватив чемоданы и Лизочку, уже выскочил на перрон.

      – Верочка,