Заградотряд. «Велика Россия – а отступать некуда!». Сергей Михеенков

лейтенант оглянулся на вереницу своих людей, на подводы и спокойно сказал:

      – Это все, что осталось от батальона, товарищ полковник. Командир батальона майор Свиридов тяжело ранен и не приходит в сознание. – И младший лейтенант шагнул к ближайшей повозке, где лежали, плотно прижатые друг к другу, раненые.

      Он, полковник Мотовилов, в сущности, был в таком же положении.

      – Ладно, поезжайте. Комбата постарайтесь довезти.

      Младший лейтенант устало поднес ладонь к пилотке и подал команду продолжить движение. Ладонь его дрожала. Мотовилов задержал взгляд на этой дрожащей ладони младшего лейтенанта и спросил его:

      – А почему не идете по шоссе? По шоссе быстрее.

      – Нет, мы пойдем так, как шли. На шоссе часто налетают самолеты. К тому же их мотоциклисты время от времени перехватывают шоссе. Я должен вывести людей на сборный пункт. Таков приказ майора Свиридова. Разрешите выполнять?

      – Да, выполняйте.

      Когда младший лейтенант докладывал, назвал свою фамилию. Но Мотовилов по привычке не обращать внимание на малозначительное тут же забыл ее. Переспрашивать посчитал неуместным. Этот младший лейтенант с колонной разбитого батальона ему понравился. Потом часто вспоминал его. Они, по сути дела, делили одну судьбу. Разница заключалась только в том, что полковник Мотовилов нес ответственность за свой полк да за приставших к нему в пути, а этот младшой тащил за собой весь батальон вместе с тяжелораненым комбатом. Кажется, Старцев его фамилия. Или Стариков. Не запомнил, а стоило.

      Немцы появились на рассвете. Вначале несколько мотоциклов выскочили из-за бугра, остановились. Мотоциклисты рассматривали их оборону в бинокли, переговаривались. Потом, словно ради развлечения, постреляли из пулеметов, покричали: «Иван! Иван!» Развернулись и уехали. Появились танки. Танки шли колонной, не осторожничая, словно разведка им не доложила о том, что впереди русские окопы. Их сразу подожгли «сорокапятчики». Реактивные установки сделали несколько пусков по шоссе и в глубину. Снаряды летели вразброс, каждая огненная стрела, казалось, уходила по своей траектории. Гвардейцы быстро зарядили свои установки, подкорректировали прицел и сделали еще один залп. На этот раз снаряды легли кучнее, заметно расширив просеку дороги. После двух залпов гвардейцы быстро снялись и уехали на восток, в сторону Юхнова. Действия свои с ним, полковником Мотовиловым, к которому как-то само по себе перешло руководство стихийно образовавшимся на Варшавском шоссе боевым участком, они не согласовали, позиции свои покинули, можно сказать, самовольно. Правда, командир дивизиона еще перед боем предупредил Мотовилова, что у них своя задача и задерживаться здесь, на промежуточной и внеплановой позиции, они не имеют права. Потом, в госпитале, когда писал донесение, он на всякий случай не стал даже упоминать о гвардейцах-минометчиках, которые в первые минуты боя так лихо помогли им, а потом так же лихо драпанули. Упомянул только, что подошли две установки, сделали несколько