Встречный бой штрафников. Сергей Михеенков

тем временем продолжал наблюдать за артобстрелом Дебриков, за нейтральной полосой. В какой-то момент ему показалось, что там, за подбитой бронемашиной или сгоревшим грузовиком шевельнулась фигура человека в белом камуфляже. И подумал: опытный снайпер никогда не выбрал бы эту позицию – слишком приметна, слишком явный ориентир. Иванок это должен знать. Но, по всей вероятности, там командует не он.

      Глава четвертая

      Радовский отыскал Юнкерна в одной из деревень километрах в десяти от Шайковского аэродрома. Деревня та была скорее хутором или выселками, остатками плодов столыпинской реформы, до которых чудом не добралась колхозная власть советов.

      Три двора в окружении зарослей вишен и сирени. Обширные надворные постройки в одной связи с глухим забором. Усадьбы, оставшиеся от прежнего крестьянского уклада, когда на хуторах не теснились, отстояли одна от другой на том расстоянии, которое соизмерялось достоинством и тем извечным стремлением к воле, которую может дать человеку только земля и русский простор. В деревнях это чувство соразмерности и достоинства сельской жизни были утрачены, подавлены теснотой, скудостью и бедностью. Три дома хутора, словно три равнозначных купола венчали однообразие пространства луга, неглубокого оврага, заросшего ракитами, с ручьем на дне, края поля, уходящего под уклон и поднимающегося к горизонту уже вдалеке, возле леса на самом окоеме сизого горизонта.

      Зная методы работы диверсантов из «Черного тумана» и других спецподразделений абвера, а также принципы выбора маршрутов движения, в том числе и выхода назад после проведения очередной операции, Радовский без особого труда мог найти след Юнкерна.

      Полдня Радовский провел на опушке леса, наблюдая за выселками. И сразу обнаружил чужого. Чужой сидел на короткой лавочке возле колодца и что-то тесал топориком. Потом он рассмотрел, что в руках его был вовсе не топор, а саперная лопатка.

      Не таится, подумал Радовский. Странно. Как будто кого-то ждет.

      На Юнкерне была гражданская одежда, поношенная красноармейская шапка без звездочки. Похоже, приготовился к переходу линии фронта. Возможно, здесь, на выселках, у него есть свой человек. Оставленный связник, агент или даже резидент. Место вполне подходящее, тихое. Юнкерн был бодр, двигался уверенно, никаких признаков ранения не заметно. Значит, там, в лесу, он ловко имитировал ранение. Вполне в его духе. Идти на выселки нельзя. Во-первых, возможно, Юнкерн наблюдал бойню в лагере и, следовательно, мог узнать Радовского. Во-вторых, неизвестно, кому подставишь спину. В-третьих, Юнкерн мгновенно сообразит, кто идет по его следу, и тут же станет очевидным весь предыдущий сюжет. Ничего не оставалось, как ждать его в лесу. Но когда он выйдет? А вдруг, решит просидеть на выселках еще сутки-другие? Ждать. В любом случае – ждать.

      Юнкерн покинул выселки ровно через три часа, когда начало темнеть. Один. Никто его не провожал. Никто, кроме Радовского, не ждал его в лесу. Вышел дорогой на юго-восток. В лесу огляделся, прислушался, сошел с проселка в березняк и повернул