Шла шаша по соше (сборник). Макс Неволошин

в железную дорогу. Невдалеке виднелась станция. Добрёл до ближайшей лавочки. Сел, закурил. Посмотрел на глупые красные цветы. Я устал. Остановившаяся электричка выпустила толпу пассажиров. Я заметил интересную блондинку в розовом сарафане. Поднялся навстречу. Протянул цветы.

      – Возьмите. Это вам.

      – Мне? Зачем?… А, понимаю. К вам, наверное, девушка не пришла.

      Удивлённые глаза. Премилый замшевый акцент.

      – Скорее, бабушка.

      – Бабушка?

      – Шучу. Не в этом дело. Возьмите, пожалуйста. В другое время я бы… ну… Просто у меня скоро поезд.

      Блондинка улыбнулась. Взяла розы и ушла, не оглядываясь. Я вздохнул. И отправился искать центральный вокзал.

      Сочиняя этот рассказ, я нашёл в Интернете Веру Борисовну – её архив, письма, дневники. Воспоминания о ней. Она умерла в 1990-м, прожив восемьдесят семь лет. То есть, когда я разыскивал её в Таллине, ей было восемьдесят два. Она и правда красивая. А какая ещё у Игоря Северянина могла быть жена.

      Кризис среднего

      Годам к сорока шести – как всегда с опозданием – я догадался о значении нелепой фразы «кризис среднего возраста». Это когда внезапно понимаешь, что большая часть твоей жизни ушла в никуда. Истрачена как-то не так. Совсем не так радостно и крупно, как виделось из лопоухой юности. Ещё противнее, что вот этот куцый остаток тебя – драгоценного, неповторимого – быстренько утекает в ту же сточную трубу. А на финише – уже рядом – немощь, казённая пижама и траурно звучащие диагнозы. И все эти фразы о том, что когда-нибудь мы станем жить лучше, просторнее, богаче. Бросим работать, купим дом на тёплом океане. Когда-нибудь мы вылечим печень, целлюлит, геморрой. Поставим новые зубы. И – в круиз вокруг света. Что всё это – ложь непонятно кому. Что «когда-нибудь» уже не будет. Есть только очень проблемное «сейчас».

      От такого убойного инсайта людей тянет на всякие глупости. Одни кидаются в разорительные объятия молодых и длинноногих. Другие банально спиваются. Третьи совмещают первое и второе. Потом разводятся, судятся, делят остатки имущества. Кто-то прячется в секты, монастыри. Кто-то находит диковинное хобби вроде резьбы по фруктам или покраски собак. Надо ли говорить, что всё это бесполезно. Я – человек ленивый, то есть предпочитающий думать. Я думаю о том, почему всё так несправедливо вышло. Кто виноват. Ну и, соответственно, что делать.

      Пять дней в неделю я вынужден ездить на работу. Полтора часа в один конец. Итого одиннадцать часов в сутки – лучшее, дневное время – я провожу в бетонных или железных коробках рядом с непонятными, чужими людьми. И я им такой же чужой. Хотя, с точки зрения физики, мы довольно близки. Годами бок о бок зарабатываем на еду, счета, налоги. На помещения для сна. Это ли не парадокс? Пять дней в неделю мы с женой встречаемся только за ужином и в кровати. Оба усталые как собаки. Я всё чаще опасаюсь помереть, не насмотревшись на неё как следует. Чтобы подольше быть вместе, мы часто хвораем. В последнее время – по-настоящему.

      Нет,