Тихий ужас. Людмила Зарянина

семья теперь богатой стала. Монеты золотые да серебряные дома появились. Прошло время и Розане исполнилось пятнадцать лет. Стали женихи захаживать да на девицу поглядывать. Только пришлась она по душе хозяйскому сыну. Василек в ней души не чаял, и девица отвечала ему добром да лаской.

      Как-то поздним вечером все сидели за столом, время коротали, беседу мирную вели. Вдруг набежали тучи, поднялся сильный ветер, деревья гнуться стали. Потемнело вокруг. Бросились Иван с Марьей скорее окна затворять. Смотрят, а под окном цыганка стоит, в дом просится. Узнали они старую цыганку, что девочку больную отдала, впустили.

      – Я пришла забрать свое, – сказала старуха мрачным голосом и посмотрела на девушку.

      Мать испуганно всплеснула руками.

      – Да какое же это свое? – мы ее столько лет растили-холили… Она нам, как родная стала, а теперь отдать?

      – Не ваша она, не ваша! – воскликнула цыганка. – У нее есть хозяин. Смотрите, не было бы беды!

      – Если пойдет сама, забирай, – вмешался Иван, – если нет, не обессудь, из дома выгонять не будем.

      Старуха подошла к девице и схватила ее за руку. Розана вырвала руку и бросившись к Марье, обвила ее шею руками.

      – Не отдавай меня матушка, не отдавай! Я не знаю эту старую бабушку. Мне страшно! – молвила она, заливаясь горючими слезами.

      – Видишь, – сказала Марья, – она уже не дитя, сама вольна выбирать. Неволить ее не можем. Иди с Богом откуда пришла!

      Она достала из-под полотенца свежий пшеничный каравай и подала старухе.

      – Зря вы так поступили, – проскрипела незваная гостья, – не отдали добром, будет вам худо, потеряете ее душу.

      Со злобой швырнула она хлеб на стол и вышла, хлопнув дверью. Долго сидела озабоченная семья в тревожном раздумье. Погоревали, погоревали да делать нечего, утро вечера мудренее. Хотела хозяйка хлебушек прибрать, тот, что цыганка бросила, а он весь черный, как уголь стал.

      – Ох, не к добру это, не к добру, – заплакала она, – что теперь будет?

      – Ничего не будет, – строго сказал хозяин, – как жили, так и жить будем. А вот Богу свечку поставить надо! Не забывай, мать, о Главном Судии!

      Стали все перед образом Господним, помолились усердно и спать легли.

      Время шло… В труде и заботах позабыли о том случае с цыганкой. Василек возмужал, Розана повзрослела. Решили Иван с Марьей их поженить. Пора и внуками обзавестись. Не откладывая, и сыграли веселую свадебку. Все соседи в округе на той свадьбе были. Нищие и странники накормлены, напоены и щедро одарены. Стали молодожены жить поживать да добра наживать. Все ладно и мирно в семье идет. Родители невесткой не нахвалятся. Вот молодая хозяюшка на смену старой скоро станет. Но детишек что-то долго Бог не дает. Иван с Марьей мечтают, как малые по полу бегать будут. Василек Розану упрекать не смеет. Только стал замечать он, что как пробьют часы двенадцать ночи, так становится жена его, холодна и недвижима, что мертвая. Пропоет петух на заре, она снова оживает. Опечалился молодец.