Генерал и его семья. Тимур Кибиров

как будто безрукие все, да и безглазые и безголовые, в конце концов!

      Калоши были куплены, и я спешу ответить на резонный читательский вопрос:

      – А куда же подевались чудесные якутские торбаса?

      Ответ – мамины, засунутые на антресоли, почикала моль, впрочем, до этого их все равно испортил Степка, попытавшийся их все-таки переделать в мужские и поразить новых одноклассников своим заполярным видом, а Анечкины были проданы соседке по общежитию (родителям было сказано, что украдены) в тот семестр, когда Аня не получила стипендию, а родителям сообщить постыдилась, поэтому денег ей присылали как обычно (вообще-то довольно много), и приходилось не умеющей разумно планировать бюджет командирской дочке выкручиваться и иногда даже подголадывать.

      Ползунки, пеленки, пинетки и прочая младенческая амуниция в наличии, как ни странно, имелась, хотя не ахти какого качества; была куплена также ванночка, погремушки, горшок и еще много чего – нужного и не очень. Даже надувной спасательный круг в виде то ли лебедя, то ли гуся. Генерал нацелился уже и на трехколесный велосипед, но тут уж Анечка его остановила и попросила не безумствовать.

      – Ну что тогда – всё? Подумай еще хорошенько, может, чего забыли?

      – Пап, ну я ж не завтра…

      – А когда, кстати?

      – Через два… нет, полтора месяца.

      – Скоро уже.

      – Да.

      Генерал и Анечка синхронно вздохнули и подумали: «Ой-ё-ёй!»

      – Ну ладно. В случае чего еще раз приедем, делов-то. А теперь – обед. Какой ресторан предпочитаете, ваше высочество?

      Ресторанов в Шулешме было целых три: на железнодорожном вокзале, при гостинице «Вуснеж» и «Мечта рыбака», славящаяся своими рыбными блюдами.

      – Пап, я ведь обед приготовила, щи твои любимые.

      – Что-о? Да когда ж ты успела-то, господи?

      – Ой, чего там… Я на бульоне таком из кубиков.

      – Ну спасибо! Вот ты удивила-то меня. Спасибо, дочка!

      – Да пожалуйста.

      – Щи – это здорово, но давай они до завтра подождут, только вкуснее будут. А сегодня давай-ка мы тебя ухой попотчуем, а? Ты ж ее очень любила, помнишь?

      – Ну давай. Слушай, а сержант твой? Можно, он тоже с нами, а то неловко?

      – Не выдумывай! Неловко. А обедать с генералом ему ловко будет? Дам денег, пусть в столовой пообедает, мороженое себе купит, да что хочет.

      Аня вознамерилась было возражать, но представила их втроем за столиком и поняла, что отец прав – ничего кроме неловкости из этого выйти не могло. Да и не нравился ей совсем этот Григоров, уж больно искательный, и ресницы такие белые, как у поросенка.

      – Ну, чем угощать будешь? – обратился генерал к своему старому знакомому в лиловом, не очень свежем смокинге с сиреневыми обшлагами и с лицом, выдержанным в той же цветовой гамме. – Видишь, дочку тебе привел, давай уж не подведи.

      – Дочь красавица, вся в отца! – угодничал официант.

      – Ну ты скажешь! В отца! Да упаси бог! В мать она у меня, в маму покойную.

      Лиловый халдей счел