Генерал и его семья. Тимур Кибиров

хорошо. Сами разбирайтесь. Деятели… Ну что, Ань, поехали?

      – Ага. Ну пока, парень, давай не кусайся!

      Пес, порывавшийся продолжить новую дружбу и остановленный хозяином, проводил Бочажков скулежом и лаем.

      – Тебе музыка не помешает? – поделикатничал генерал.

      – Нет, конечно.

      – Ну-ка, сержант, найди нам чего-нибудь!

      Наблатыкавшийся за время езды с генералом Григоров нашел тотчас и не чего-нибудь, а прямо-таки Пасторальную симфонию. Первая часть. Как по заказу.

      На КПП генерал вдруг захохотал, напугав Григорова и изумив дочь.

      – Я им сказал песком посыпать, чтоб скользко не было, а они вон что… Заставь дурака богу молиться! – пояснил Василий Иваныч. Вся территория вокруг КПП в радиусе метров десяти была покрыта довольно толстым слоем песка, прямо хоть детсад выводи куличики лепить.

      – Ань, тебя не укачивает? Можно остановиться, подышать.

      – Нет, пап, все хорошо.

      Да еще как хорошо-то!

      Хотя солнца не было, но морозный день был чудесен, под стать настроению наших героев, потому что и Аня тоже была возбуждена и рада – и примирению с папкой, и тому, что выбралась в конце-то концов на свежий февральский воздух.

      На снежной глади выделялись далекие острова, словно две бородавки с волосками, одна побольше, а рядышком маленькая… Вот смотрите, зрительно ведь очень точное сравнение, а по сути дела – совершенная гадость, нисколько ничего не передающая и только поганящая чистую и непочатую красоту. Так часто бывает, потому что тут ведь важна не точность, а… Да нет, точность, конечно, но совсем иная:

      И все утюжится, плоится без морщин

      Равнины дышащее чудо.

      Вот таким же наглаженным и накрахмаленным простирался по правую руку Вуснеж, а вдали чернел прозрачный лес, а слева зеленели сквозь иней ели, и почти сзади, как теперь говорят в сериалах спецназовцы, на семь часов, высился над прибрежными березами их рыжий дом, единственный в поселке видный со стороны озера.

      – А помнишь, в первую зиму ходили на Острова?

      – Помню, конечно. Степка еще штаны сзади прожег, когда грелся у костра. И орал как резаный, пока ты его в снег не усадил. Из-за него никаких шашлыков не жарили, так домой и побежали.

      – Ага. А помнишь, я тебе коньячку подлил в чай, как маме, ну чисто символически, чтоб не замерзла, а ты пьяная была вдрабадан!

      – Да не была я пьяная!

      – Еще как была! Хохотала как сумасшедшая всю дорогу обратно и Степку столкнула с лыжни. Я от мамы такой нагоняй получил, ужас!.. А Степка, дурачок, обиделся, что ему не дали попробовать.

      – Он потом сам из фляжки наглотался, уже дома. Вот кто правда напился, мама сразу поняла, уложила его, а он всю постель заблевал. А ты ничего не заметил.

      – Ну?! Вот же засранец! Что, сержант? Как тебе нравится – семья алкоголиков?! – И генерал захохотал, а Григоров вежливо осклабился.

      Так и проболтали как ни в чем не бывало всю дорогу до города!

      Шулешма была похожа на все тогдашние райцентры: по краям еще деревянная, с наличниками, покосившимися заборами, белыми