Сибил. Юлия Макарова

Стараясь не менять осанки, Ума достала из кармана серый кругляшек. Да это же подарок Науша! Надо же, а она совсем про него забыла! Ума улыбнулась.

      – Какая красивая вещица! У того, кто его делал, явно золотые руки! – Брот заметила в руках девочки кругляшек.

      – Да, – тихо согласилась Ума, вспомнив розовощекого Науша.

      – И он наверняка хороший человек, – сказала Брот, увидев, как просветлело лицо ее новой знакомой.

      – Хороший, он животных очень любит. А они – его… – сообщила девочка.

      – Но это же медальон! Почему ты его не носишь?

      Ума сказала, что ей его совсем недавно подарили, и она не успела вдеть в него веревочку. Брот на секунду задумалась, потом ловко отпорола от рукава своего платья тонкую синюю ленту и протянула ее Уме.

      – Вот, возьми! Вдевай в свой медальон и носи его! Так у тебя и обо мне будет небольшая, но память. Тем более, что нам пора прощаться. Мы уже отъехали довольно далеко, а тебе придется возвращаться пешком.

      Девочка приняла подарок и тут же начала надевать медальон на шею. Надо же – сразу два подарка за такое короткое время! Брот помогла ей повесить украшение и полюбовалась на довольную Уму.

      – Ну, вот, девочка, ты уже улыбаешься! Это хорошо! И, знаешь что, всегда помни – за любым, даже самым ненастным днем, все равно будет и день солнечный!

      Повозка остановилась и Ума тепло распрощалась с пожилой женщиной. А потом, возвращаясь, девочка несколько раз прикладывала ладошку к груди, чувствуя кожей гладкий металл и мягкую ткань ленточки. И лишь приблизившись к калитке, через которую она удрала из дворца, Ума спрятала медальон под одежду.

      30

      Вернувшись домой, Брот раз за разом вспоминала эту девочку – Уму. И отчего этот ребенок так врезался ей в память? Мать Кера так и видела перед собой ее темные глаза, черные, словно воронье крыло, волосы. Губы Умы сначала кривились от готового вот-вот разразиться плача, но потом, слава богам, девочка заулыбалась. Бедненький расстроенный воробышек!

      Брот то и дело возвращалась мыслями к девочке, при этом, сама того не замечая, то хмурилась, то мягко улыбалась. А потом она разложила свои карты.

      Луна. Дорога. Луна. Ну, то, что Брот только что проделала довольно приличный путь, она и сама знала. Но что же за обман такой, словно черная птица, кружит вокруг нее? Брот посидела, задумавшись, потом встала и прошлась по комнате. Снова вернулась к столу, собрала карты, зажгла свечу, сняла с руки кольцо, немного подержала его над огнем. Закрыв глаза, Брот разложила тоненькие дощечки карт и бросила кольцо на них. Массивное золотое украшение тихонько стукнуло о дерево.

      Брот постояла немного и лишь потом открыла глаза. Это было очень точное предсказание, и она это знала, но прибегала к такому гаданию не часто. Ни к чему знать лишнее наперед – эту заповедь, заложенную еще старой бабкой Брот, учившей ее многим премудростям, мать Кера всегда соблюдала свято. Но сейчас что-то сильно тревожило ее, а что именно – она не понимала, потому и пошла чуть дальше обычного.

      Брот подняла карту, на