Звери Стикса. Часть 2. Мемориум. Мира Брат

Это его кровь на моей щеке! Я проснулась в луже его крови»

      – Перепугала меня до смерти.

      – Сон… приснился. Страшный, – просипела она, не сводя с пса взгляда. Она все еще не могла сориентироваться – что же было реальностью?

      – Я догадался. Что ты на меня так вылупилась? Гадаешь, не спишь ли до сих пор? Не дрейфь, я настоящий, – с этими словами он бесцеремонно и очень больно дернул ее за ус.

      – ААаау! – взвыла она и схватилась за нос. Было и больно, и щекотно и обидно, и ужасно хотелось чихать. Пока она боролась со всеми этими эмоциями, пес уселся на пол, пристроив кресло-грушу в качестве подушки под спину.

      – Ты уж извини, что ворвался в «спальные покои незамужней девы» среди ночи, но ты так орала, что я, признаться, решил, что тебя тут Луна живьем для блинной начинки шинкует. Слушай, а тебе здесь впервые какие-то пакости снятся?

      Все еще потирая нос и с укоризной глядя на пса, кошка призналась.

      – Нет. Я вчера и позавчера тоже плохо спала. Это все воздух озерный…

      – Ну да, ну да… Мне тоже чисто из совпадения ночные ужасы являются.

      – В смысле? – заинтересовалась Кира.

      – В смысле – что тебе снилось-то?

      Кошка стушевалась и сконфузилась. Сон она прекрасно помнила во всех подробностях. И особенно ярко она помнила свой ужас не от того, что черная неведомая тварь все-таки достала ее, а от того, что она может потерять его. Из чего следовало, что этот бесцеремонный мужлан ей в некоторой степени дорог. А уж в этом ей сознаваться совершенно не хотелось, тем более непосредственно ему.

      – Не твое это дело, – буркнула она, пряча взгляд. Фауст устало прикрыл глаза и демонстративно громко выдохнул, словно сдерживал сильное раздражение от ее глупости. На спектакль она не повелась и продолжала партизанить.

      – Ну, ясно. Что-то про сексуальное насилие значит.

      И на эту провокацию она не повелась. Уселась на кровати поудобнее и пожала плечами, глядя на него с вызовом.

      – Какая разница?

      – Мне снились родители. Как они умирают сотней различных способов. А потом как я их собственноручно убиваю. А потом моя собственная смерть – очень ярко и правдоподобно.

      Кира внутренне сжалась, но внешне безразлично пожала плечами.

      – Фауст, сейчас три часа ночи, я не соображаю и не понимаю, к чему ты клонишь.

      – Я к тому, что сегодня решил пробежаться по городку, послушать дыхание спящих людей. И мне кажется, в этом городе практически всем жителям снятся кошмары. Даже не кошмары, а ночные ужасы. К тому же когда я вернулся, услышал твой душераздирающий вопль.

      Пес снова выжидающе смотрел на нее.

      – Иии… что это может значить? Какой-то болотный газ психоделический?

      – Возможно. Но у меня сложилось впечатление, что это насылаемый морок. Притом по совершенно конкретному сценарию. Люди в постелях плачут и зовут своих мамочек и папочек. А что касается меня лично, то такой сюжет возник точно не из моего подсознания, а скорее был мне… транслирован.

      – Почему ты так самоуверен? –