Джек Ричер, или Средство убеждения. Ли Чайлд

не короткие и не длинные. Ему было лет пятьдесят. На нем был серый костюм, сшитый из дорогой ткани без каких-либо намеков на стиль. Рубашка была белой, а галстук совсем не имел цвета, как бензин. Руки и лицо у него были бледные, как будто его естественной средой обитания являлись подземные автостоянки, где он по ночам разглядывал что-то в багажнике своего «кадиллака».

      – Садитесь, – сказал мужчина.

      Его тихий голос прозвучал натянуто, словно донесся откуда-то из трахеи. Я сел на другом конце стола.

      – Я Захария Бек, – представился мужчина.

      – Джек Ричер, – сказал я.

      Осторожно прикрыв дверь изнутри, Дьюк прижался к ней своей тушей. В комнате воцарилась тишина. Я мог разобрать шум океана. Не ритмичный гул волн, который слышишь на пляже. Это был непрекращающийся неравномерный грохот прибоя о скалы. В промежутках между взрывами разбивающихся волн слышался шелест гальки. Я начал считать волны. Говорят, особенно сильной бывает каждая седьмая.

      – Итак, – сказал Бек.

      На столе перед ним стояла рюмка. Приземистая, из толстого стекла, с какой-то жидкостью янтарного цвета. Тягучей, словно виски или бурбон. Захария Бек кивнул Дьюку. Тот взял вторую рюмку. Рюмка ждала меня на столике у стены. В ней была та же самая тягучая янтарная жидкость. Дьюк неуклюже взял ее за основание большим и указательным пальцами. Пересек комнату и, наклонившись, осторожно поставил рюмку передо мной. Я улыбнулся. Я знал, для чего это.

      – Итак, – повторил Бек.

      Я ждал.

      – Мой сын рассказал о ваших неприятностях, – сказал он.

      Это была дословно та самая фраза, которую произнесла его жена.

      – Закон неумышленных последствий, – заметил я.

      – Я поставлен в трудное положение, – продолжал Бек. – Я простой бизнесмен и пытаюсь определить, чем я вам обязан.

      Я ждал.

      – Естественно, мы вам благодарны, – поспешил заверить меня он. – Пожалуйста, не поймите меня превратно.

      – Но?

      – У вас возникли определенные нелады с законом, – раздраженно произнес Бек, словно он стал жертвой неподвластных ему обстоятельств.

      – Речь идет не о космических технологиях, – заметил я. – Мне нужно, чтобы вы закрыли глаза на это. По крайней мере на время. Добро за добро. Если, конечно, ваша совесть сможет это вытерпеть.

      В комнате снова воцарилась полная тишина. Я слушал океан. Я мог различить весь спектр звуков. Я слышал даже шелест жестких водорослей по граниту и шорох гальки, откатывающейся вместе с отступающим прибоем на восток. Взгляд Захарии Бека метался по всему помещению. Он смотрел на стол, затем на пол, потом в пустоту. У него было узкое лицо. Почти никакого подбородка. Близко посаженные глаза. Сосредоточенно наморщенный лоб. Тонкие поджатые губы. Голова Бека чуть двигалась. В целом картина напоминала правдоподобный образчик обычного бизнесмена, ломающего голову над сложной проблемой.

      – Это была ошибка? – наконец спросил Бек.

      – Полицейский? – уточнил я. – Разумеется.