БеспринцЫпные чтения. Вишлист. Александр Снегирёв

3. Еще эффективнее Славик умел предоставить себя в качестве конфидента в случае сердечных травм. Он считал удачей, когда знакомство с потенциальным «активом» происходило в период развода, бурного романа, а лучше – того и другого одновременно. Славик моментально превращался в смесь раввина, гештальт-терапевта, бармена-собутыльника и адвоката, знающего, что ты убийца, но готового защищать тебя до последней возможности.

      Но даже эта уловка являлась прелюдией. Вишенкой на вербовочном торте служили просьбы Славика дать ему самому мудрый совет, как поступать в той или иной жизненной ситуации. Повторюсь: не помочь делом, а оказать душевно-интеллектуальную поддержку старшего товарища.

      Наше тщеславие расцветает, как сирень весной, если кому-то вдруг оказываются необходимы наш житейский опыт и проницательность. Каждый хочет примерить образ гуру.

      В итоге через два-три месяца такого интенсива самый закрытый и подозрительный человек снимал с души сигнализацию. Тем более Славик никогда не обращался с меркантильными просьбами на этом этапе внедрения. Скорее сам, как я уже сказал, оказывался полезным. Связи-то у него были серьезные и в самых неожиданных социальных кругах.

      На дне рождения у Вячеслава Марковича Корна за одним столом могли оказаться руководители морга, цирка, партии, школы, госкорпорации, театра, бассейна, экологической организации, ветеринарной клиники и сообщества магов – и это дальний от сцены стол!

      Так что мог он помочь в весьма неожиданных ситуациях одним звонком. И только через полгода, а то и через год Славик начинал разговор, предполагавший просьбу о каком-то реальном содействии ему самому.

      К этому времени чувство благодарности и личной симпатии настолько переполняло Объект, что Славик мог лишь обмолвиться о вопросе, как ему уже протягивали руку помощи.

      В тот момент, с которого мы начали историю, Славик находился на первом этапе разведоперации и поэтому внимательно слушал жалобу господина Д. на превратности полигамии в моногамном эгрегоре.

      Болтали они на ресторанной веранде, и Славик вдруг увидел проходящего мимо застройщика средней руки и больших амбиций Виктора Дятлова-Заволжского. Точнее, все случилось не так: Дятлов-Заволжский увидел Славика, мило, можно сказать по-родственному, беседовавшего с известным своей недоступностью чиновником. Чиновником, от которого в жизни человека с такой перспективной фамилией, как Дятлов-Заволжский, зависело все.

      Вечером девелопер примчал к Славику домой:

      – Ты что, его хорошо знаешь?!

      – Я много кого знаю, – ответил Славик загадочно.

      – Слава, я тебя умоляю, он принимает решение по одному моему проекту, там подряд на очень большую сумму… и этой большой суммой я готов поделиться!

      – Слушай, сейчас другие времена, за коррупцию сажают, как детей на карусель.

      – Славик, ну ты же знаешь все про наши карусели. Они избирательны.

      – Да что-то неразборчивыми стали.

      – Короче,