Где наша не пропадала – 3. Владимир Владиславович Малыгин

по сторонам. – Верно же говорю, мужики?

      И тишина в ответ. Только потихонечку почему-то все к выходу потянулись. И буквально через пару стуков сердца на участке никого не осталось. Никого, кроме хозяина, второго рассказчика Митрича и этой самой женщины…

      – Эстонцы это… – тихо пояснил мне Митрич. – Пришли вслед за волной и обосновались в Подборовье. И в Торошино тоже они есть, и много где ещё. Там и почище, и радиации почти что нет. Вода опять же имеется питьевая… Дома в низине сохранились. Наших-то там к тому времени никого не осталось, заселяйся в любой и живи.

      Слушаю и молчу. Спрашивать, почему они отсюда не ушли, не хочу, не моё это дело. Мало ли у кого какие причины остаться были…

      – А потом они по округе пошли. Деревни уцелевшие прижали, всех, кто тогда на дачах оставался, к рукам прибрали… – и тут же заторопился, зачастил, глотая слова. – Что тут тогда творилось… Бабий вой стоял на всю округу. Их же много оказалось, и все с оружием! Парни молодые, злые… Ужас…Зверьё натуральное. У нас тогда народу больше было, так мы организовались, отпор хотели дать. Не получилось ничего. С лопатами против автоматов и гранатомётов ничего не сделаешь. Побили тогда нас всех, мы последние, кто живой остался. Теперь батрачим на них…

      – А зачем они сюда пришли? Ну и жили бы там у себя…

      – Ты чем слушал, паря? Говорю же, нет теперь там ничего! Ни Прибалтики, ни Европы! Выжженная голая земля, одна сплошная радиация! Вот они сюда и перебрались, кто чудом уцелел. Да лучше бы сдохли все там! – в сердцах махнул кулаком мужичок и на удивление как-то резко успокоился. – Живут хозяйством. Тут же и птица, и скотина много где осталась. Даже нам потом кое-что роздали, чтобы присматривали за ней. Ну и мародёрят по округе, не без этого. Хоть от города, по слухам, почти ничего не осталось, но всё равно добра там можно найти очень много.

      – А радиация?

      – А что радиация? В Чернобыле люди жили, и мы, значица, тоже проживём. А если и подохнем, так поскорее бы. Нельзя так людя́м жить…

      – Так ушли бы…

      – Куда? Да и не уйдёшь никуда теперь, эти не выпустят.

      – А на востоке что?

      – Не знаю, никто ничего нам не говорит. Только знаю, что эти, – Митрич мотнул лохматой башкой куда-то за спину, – далеко на восток опасаются ходить. Очень опасаются…

      – Получается, где-то там наши?

      – Получается… Так ты так и не сказал, откуда такой незнающий объявился?

      – Да тебе-то какая разница? – отмахнулся от неудобного вопроса.

      – Мне? – переспросил меня Митрич. – А я теперь тут вроде старосты. И вечером меня обязательно спросят, что за новый человек у нас в хозяйстве побывал. Эти-то точно не промолчат. Так что ты или уходи сейчас же подобру-поздорову, или придётся тебе вместе с нами нашу судьбинушку горькую разделить…

      – А парень ты молодой и смазливый, – вклинилась и подхватила разговор женщина. – Поэтому будь готов свой зад под их члены подставить!

      Вот тут-то я и рассвирепел. Как удержался и не убил их тут же, сам не понял.