Вич-положительная. Кэмрин Гарретт

не успел ответить.

      Он трогает мой подбородок. Его пальцы трогают мой подбородок, как в фильмах, над которыми я стебусь с друзьями. Сейчас мне совсем не смешно. У него мягкие руки, как будто он не строит декорации все свободное время и не размахивает клюшкой на лакроссе. Мое сердце выпрыгивает из груди.

      – Правда? – еле выдавливаю я. Каким-то чудом я все еще могу говорить. – Я подумала… не знаю… что ты не хочешь.

      – Ну как ты… – Он замолкает и нервно сглатывает. – Симона, я совершенно точно хочу.

      Я или сплю, или под кайфом. Или все вместе.

      Я обвиваю его шею и притягиваю к себе. Он приникает губами к моим губам.

      Не опирайся я на стену – уже давно бы оказалась на полу.

      5

      Майлз меня вчера поцеловал. Майлз вчера сказал, что хочет со мной на свидание, и потом снова меня поцеловал. Майлз меня поцеловал, сказал, что хочет со мной на свидание, снова поцеловал, и теперь мы вместе идем по коридору школы. По-моему, я попала в сказку. Вот что, наверное, чувствовала Трейси из «Лака для волос», когда наконец заполучила того парня. Что-то нереальное.

      Конечно, мы не держимся за руки и все такое, но мы идем так близко, что касаемся плечами. И пусть никто не знает, что мы поцеловались, – неважно. Я не могу перестать улыбаться. Мы даже не разговариваем (не знаю, что я вообще могу сказать, не улыбаясь как ненормальная), но мне все равно. Достаточно просто быть рядом.

      – У меня сейчас литература. – Я замедляю шаг. – Это наверху.

      Он куксится как ребенок. Я же наверняка выгляжу как криповый клоун, который не может стереть с лица улыбку.

      – Не переживай. – Я хлопаю его по плечу. Боже, кто так делает? Я что, доктор Фил? – Увидимся позже на репетиции, да?

      – Ага. Жду не дождусь мюзикла дня. – Он наклоняется и целует меня в щеку. Мне пора на урок, вот только он не особенно торопится. Целоваться в губы приятнее, но мне нравится, как по щеке бегут мурашки. – До скорого, Симона.

      Майлз идет по коридору, а я смотрю на его задницу. Или нет. Может быть. Я смотрю до тех пор, пока он не сливается с толпой, а затем наконец поворачиваюсь к лестнице. До звонка остается всего пара минут.

      В моей прошлой школе было невозможно пройти по коридору, не заметив знакомое лицо. Или пять. Здесь же встретить знакомого – редкость. Но сегодня у лестницы с кем-то разговаривает Эрик. Он поднимает на меня глаза, и я машу ему рукой. Он хмурится так сильно, что его лицо напоминает гримасу.

      Я моргаю и карабкаюсь вверх по лестнице. Чувствую, Эрик всей душой ненавидит мои заметки.

* * *

      – Ни фига себе, Симона! Скорее рассказывай. Он хорошо целуется? Он тебя просто прижал к стенке и начал целовать? Что, прямо так?

      Лидия практически визжит. Мы идем по коридору после занятий. Клавдия закатывает глаза, но молчит. Я наклоняю голову, пытаясь скрыть улыбку. Это было вчера, но я все еще чувствую вкус его губ.

      – Ну, он выдернул меня с репетиции, сказал, вызывают к директору, – говорю я. Какое ужасное клише – обсуждать парня с подругами. Но мне все равно. – Клянусь Кейт Бланшетт, я думала, что прямо там и растаю.

      – Ты