Хозяйка Бюро Магического Пиара. Маргарита Воронцова

его фигуры, но бирюзу то и дело перекрывало другим цветом – оранжевым.

      Красота неземная! Век бы любовалась этой цветомузыкой. Пусть герцог подольше подержит меня на руках.

      – Зачем вы бросились под лошадь, дейра? – строго спросил мужчина.

      – Догоняла туффона, – ответила чуть слышно.

      Надо же, в нашем мире я была гораздо более бойкой. Правда, там не приходилось иметь дело с герцогами.

      – Догоняли туффона, – повторил Норман, шаря взглядом по моему лицу, волосам и даже декольте. – Понятно. Ничего себе не сломали? Идти сможете?

      Я едва не выпалила, что у меня переломаны все кости и отбиты внутренние органы, включая мозг, но, к сожалению, пришлось сказать правду:

      – Я в полном порядке. Спасибо, герцог.

      Под восхищёнными взглядами толпы меня сгрузили на мостовую. Норман тут же взлетел, не касаясь стремени, на своего вороного жеребца, и процессия возобновила движение.

      Коридор из горожан сомкнулся позади всадников, меня обступили люди. Одна из женщин в платье из грубой ткани принесла Пончика.

      – Держите своего помощника! – улыбнулась она.

      Мой дружок как ни в чём не бывало устроился у меня на руках и положил мордашку мне на плечо.

      – Какой умный туффон! Правильную лошадь выбрал, – засмеялся кто-то.

      – Пушистый сводник!

      – Это ж надо…

      – Где бы взять такого? Я тоже хочу, чтобы герцог меня заметил.

      – Размечталась! Нам повезло, что мы его хотя бы одним глазком увидели. Мог бы и не проехать через наше захолустье.

      – А красивая дейра не только увидела, но ещё и пообнималась.

      – Повезло так повезло!

      Постепенно толпа разошлась. После происшествия я некоторое время была не совсем вменяема, всё ещё чувствовала дыхание Нормана и его железную хватку. Но надо было возвращаться на станцию, чтобы не опоздать на дилижанс.

      Правда, я, похоже, заблудилась. Мы с Пончиком два раза свернули, прошли по улице, затянутой в серый камень и чёрный гранит, нырнули в арку и очутились на другой площади, поменьше.

      Моё внимание сразу приковал к себе помост перед мрачным зданием с решётками на квадратных окнах и флагами над железной проклёпанной дверью.

      На дощатом помосте у столба стоял немолодой мужчина с ошейником на шее. Короткая цепь тянулась от ошейника к столбу, бедняга не мог ни присесть, ни толком пошевелиться.

      Ему было хорошо за сорок. Невысокий, но очень массивный, широкоплечий, с коротким густым ёжиком и лёгкой проседью, он совсем не был похож на опасного преступника. Словно на цепь посадили доброго мишку.

      Взволнованно прижимая к себе туффона, я, как заколдованная потянулась к помосту, подходила всё ближе и ближе. Видела, что мужчину давно обожгло солнцем, покрасневшее лицо блестело от пота, железная удавка натёрла мощную шею и содрала кожу, серая рубаха – вся в тёмных пятнах – прилипла к телу.

      Пленник старался сохранять непроницаемое выражение лица, однако было видно, что стоять здесь, у столба, для него мучение