Сервер и дракон. Ханну Райаниеми

горных вершин, резко выделяющихся на фоне бархатно-черного неба. Белизна была не снегом – снег бывает только в Неправильности, – а крошечными стеклянными бусинками, оставшимися после удара древнего метеорита. Так, во всяком случае, говорил Мозг. Чанъэ, Лунная дева, утверждала, что это драгоценности, которые она растеряла за века, прожитые здесь.

      Тюхе больше нравилась версия Чанъэ. Эта мысль напомнила ей о рубине, и она дотронулась до сумочки на поясе, проверяя, на месте ли камень.

      «Для любого выхода с базы необходимо сопровождение, – раздался звучный голос Мозга в ее шлеме. – Нет причин проявлять нетерпение».

      Большинство грагов были автономны: Мозг мог контролировать только несколько штук одновременно. Но, конечно, сразу после лекарства он будет за ней следить.

      – Да, конечно, тормоз, – буркнула Тюхе, раскинула руки и принялась прыгать на месте.

      Скафандр изгибался, послушный каждому ее движению. Его она тоже вырастила сама – это был уже третий, – хотя он рос гораздо дольше, чем рубин. Его многочисленные слои казались живыми, он был совсем легкий, и, что лучше всего, у него была силовая оболочка, слой гладкой пористой ткани, состоящей из клеток с механочувствительными ионными каналами, которые преобразовывали ее движения в энергию для костюма. Никакого сравнения с белыми жесткими тканями, которые бросили китайцы. Граги вырезали из них и сшили для нее детский скафандр, он работал, но был невозможно жестким и душным.

      Она надела новый скафандр всего второй раз и страшно этим гордилась: он был почти что автономной экосистемой, и она была уверена, что фотосинтезирующий слой сохранит ей жизнь в течение нескольких месяцев, если ей хватит солнечного света и спрессованных китайских нутриентов.

      Она нахмурилась. Ее ноги внезапно посерели, покрылись коричневыми пятнами. Она коснулась их рукой, и пальцы, покрытые гладкой серебристой силовой оболочкой, стали того же цвета. Кажется, реголитовая пыль прилипала к скафандру. Бесит. Она рассеянно отметила, что в следующий раз, кода она вернет скафандр в огромный биофаббер, нужно будет что-то с этим сделать.

      Граг застрял на краю неглубокого кратера, гусеницы буксовали, поднимая облачка мелких камней и пыли. Тюхе надоело ждать.

      «Я вернусь к ужину», – сказала она Мозгу.

      Не дожидаясь ответа Разума базы, она выключила передатчик, развернулась и побежала.

      Она бежала легким шагом, которому ее научил Нефритовый заяц: скользила над самой поверхностью и отталкивалась пальцами ног, чтобы перепрыгивать кратеры и небольшие камни, усеивающие неровный реголит.

      Она сделала большой крюк, огибая свои старые следы, которые покрывали большую часть склона, – просто чтобы еще сильнее запутать несчастный граг. Обогнула по краю чернильно-черный «холодный палец», глубокий кратер, куда не проникал солнечный свет, – по эту сторону горы они чернели повсюду. Так было бы короче, но ее скафандр не выдержал бы холода. Ну и к тому же чернильные люди жили в дырах на Другой Луне, за Дверью.

      На полпути