Частица твоего сердца. Эмма Скотт

зубы. – Так или иначе, вот почему большинство дней годится для водки. И я порой луплю кулаком по зеркалу в ванной. – Он кашлянул. – Или призываю пырнуть меня в грудь на вечеринке.

      Он снова взглянул на меня, в глазах его читалось сомнение. Когда я рассказывал Миллеру свою историю, то чувствовал то же самое. Холден будто бы боялся, что я выгоню его из нашей группы. А у меня не находилось слов, способных объяснить ему, что этого никогда не случится.

      «Но я мог бы дать ему что-нибудь взамен».

      – Я не живу с родителями, потому что они умерли.

      Холден, уже собравшийся отхлебнуть из фляжки, уронил руку на колени.

      – Что случилось?

      Я ему рассказал. И хотя не стал вдаваться в подробности, Холден слушал, почти не двигаясь.

      – Я был в полном смятении, – проговорил я, глядя в огонь. – Мне пришлось заново пойти в четвертый класс и десять лет жить в приемных семьях. В конце концов социальные службы разыскали брата моего отца. Поэтому я оказался здесь.

      Холден помолчал с минуту, а затем сказал:

      – Жаль, что так случилось с твоей матерью, Ронан.

      Я кивнул. Какое-то время мы почти не разговаривали, лишь смотрели на садившееся за океан солнце.

      – Ну, разве мы не замечательная пара, – наконец проговорил Холден; как раз вовремя, пока молчание не стало слишком давящим. – Расскажи, что хорошего случилось с тобой сегодня, Венц. Хоть что-нибудь. Пока я не бросился в океан.

      «Случилась Шайло Баррера».

      Я кинул камешек в огонь.

      «Завязывай с этим».

      Невозможно. Я помнил каждое чертово слово нашего разговора. Я беседовал с ней дольше, чем с кем-либо еще за последние годы. Я вспоминал каждый взгляд скользивших по мне карих глаз. И каждое ее прикосновение. Ощущал на коже ее нежные пальцы и жжение алкоголя, когда она промывала мне рану. Мягкость и резкость в одно и то же время, подобно самой Шайло…

      Она стала чем-то хорошим, но, чтобы так было и впредь, я должен оставить ее в покое.

      – Меня не отстранили, – наконец проговорил я.

      – Эй, так держать! Уже два дня.

      Холден протянул неповрежденную руку, чтобы «дать пять». Я ненавидел этот жест. Я сильно шлепнул его по ладони, и он зашипел от боли, а потом рассмеялся.

      – Полегче, тигр.

      – Твоя очередь. Что-нибудь хорошее.

      – Хм-м, не знаю насчет хорошего… Скорее это безнадежно и обречено на неудачу, но… – Он делано вздохнул. – Есть один парень.

      – Ладно.

      – Не могу сказать кто, так что не спрашивай.

      – Я и не собирался.

      – Ну конечно нет. Это одна из твоих самых милых черт характера. Как бы то ни было, есть парень, а мне вовсе не хочется, чтобы он был. По крайней мере, не такой, чтобы мне… Ну ты понял.

      – Позаботиться?

      – Именно. Я не могу ни о ком заботиться. Для меня плохо, для остальных – еще хуже. – Он покачал головой, наблюдая, как огонь боролся с налетевшим ветерком. – Это глупо. И слишком скоро. Я приехал сюда не для того, чтобы все мои мысли тут же занял тот, кого знаю всего