Дом из ста детей. _Merryland_

поправитесь, то можем сходить на «Щелкунчика» завтра. Весь город гуляет в эти дни. Семья Симоновых дают бал в честь помолвки их дочери.

      Она улыбнулась.

      – Мы тоже дали прекрасный бал в честь твоей помолвки с Аданом.

      Я рассмеялась.

      – Маменька, это же было двадцать лет назад. Я была так юна.

      – Тебе было восемнадцать лет. Я в таком возрасте уже двоих родила и одного потеряла, – она шмыгнула носом.

      – Ну-ну, матушка! У Вас есть я. Пока мои братья заняты государственной службой, я и мой малыш будем веселить Вас.

      Теплый взгляд карих глаз встретился с моими холодными золотыми.

      – И я рада этому больше, чем могу представить.

***

      Франция, Париж

      XIX век

      Когда-то я была известной оперной певицей, но потом пропала со сцены. Мне не нравились произведение, которые меня заставляли исполнять. Они были такими скучными. И не только произведение заставляли меня зевать и устало вздыхать. Самой моей большой головною болью были люди – озлобленные и простые существа, не умеющие поражать и удивлять.

      Я люблю необыкновенные и редкие вещи, из-за этого гоняюсь за ними как Адан за юбками и брюками, то есть очень часто.

      Эта поездка до Парижа была долгой —замело дороги, ничего не было видно и было очень холодно. Мы с малышом чуть не померли. Хотя умереть ради Адана было бы слишком обидно.

      – У этого мальчишки нет вкуса! – восклицаю я, смотря на старый особняк. – Ах, и как меня угораздило связаться с ним?

      Пройдя через открытые ржавые ворота, я прошла через неухоженный сад к главным дверям. Постучала и стала ждать.

      Дверь открыл красивый мужчина лет тридцати с темными волосами и яркими зелеными глазами.

      – Адан.

      – Мадмуазель Анастасия, – пьяно присвистнул он. – Рад встретиться с Вами.

      Я недовольно цокнула и покачала головой.

      – Мы не могли бы зайти в дом? Нам с ребенком очень холодно.

      После моих слов он посмотрел на мой круглый живот и вздохнул.

      – Ты обещала остановиться на девяносто пятом, – отбросив формальности, сказал он.

      – И я нарушила его уже в третий раз.

      – Адан? – сверху послышался сонный женский голос.

      Он оторвал взгляд от моего живота и отодвинулся, тем самым приглашая меня внутрь.