Тайная жизнь моего мужа. Амелия Борн

не понимая даже, куда еду, с трудом различая дорогу, я просто помчалась вперед – подальше от того, кто так жестоко меня предал.

      Но картина того, как мой муж держит на руках чужого ребенка, зовущего его папой, продолжала упрямо стоять перед глазами, заставляя мучительно умирать с каждым чертовым вдохом.

      Глава 3

      Глаза разъедало от мучительного, болезненного чувства – это кипели слезы, которым, казалось, не было конца. Сквозь жгучую соленую пелену я едва видела, куда еду. Впрочем, мне было на это плевать. Какая разница, что теперь со мной будет?

      Я сделала неловкое движение рулем и машина, повинуясь, резко вильнула вправо, едва не врезавшись в идущий впереди автомобиль. Сзади оглушительно засигналили и это на некоторое время меня отрезвило. Во всяком случае, в достаточной мере для того, чтобы съехать на обочину и запарковаться. Пусть моя жизнь полетела ко всем чертям, я была просто не вправе подвергать опасности других людей.

      Словно в тон моим мыслям рядом раздался детский смех. По тротуару за разноцветным мячиком бежала девочка, а следом за ней – смеющаяся и одновременно охающая женщина. Эта картина казалась олицетворением самой жизни, самого счастья. Всего того, что было мне недоступно.

      И в этот момент я сломалась окончательно. Уронив голову на руль, позволила себе разрыдаться – громко, отчаянно, практически переходя на вой.

      В окно машины постучали. Испуганно вскинув голову, я увидела рядом ту самую женщину. Девочка тоже была здесь – смотрела на меня расширившимися от испуга и любопытства глазами.

      Я неохотно опустила стекло, но только для того, чтобы попросить их уйти.

      – Вам плохо? – озабоченно поинтересовалась незнакомка.

      И, вопреки собственным намерениям, я горько рассмеялась, а наружу вырвалось:

      – А вы как считаете?

      Она неловко мялась рядом, очевидно, уже жалея, что подошла. Но все же предложила:

      – Помочь вам как-то?

      Я сглотнула слезный ком, мешавший мне дышать и буквально взмолилась:

      – Уходите. Просто уйдите!

      – Ладно…

      С явным облегчением она отошла, а я, вновь подняв стекло, бессильно откинулась на подголовник.

      Еще недавно лившиеся сплошным потоком слезы вдруг прекратились, словно застыв. И все свое тело я ощущала сейчас таким же – онемевшим и безжизненным.

      Но странным образом именно сейчас разум слегка прояснился. Мозг принялся хаотично работать, подкидывая одно за другим возможные объяснения тому, что видела.

      Но ни одно из них не было способно что-то изменить. Картина, которую я наблюдала, была до тошноты однозначной.

      В груди надрывно, мучительно заныло сердце. Как он мог так со мной поступить? После всего, что я пережила? После всего, что мы пережили вместе?

      Ложь Артема о том, что уехал в командировку, его испуганное, бледное лицо, когда он заметил меня – все это говорило о его вине лучше всяких слов. Все это делало реальными мои самые страшные кошмары.

      Другая женщина родила