СкинАрмия. Денис Игумнов

стилизованной белой секиры внутри красного круга на чёрном фоне; флагом организации – чёрным полотнищем с белым вертикальным зигзагом, идущим от верхнего края к нижнему, смотрящемуся словно разлом в иную реальность, и в середине этого разлома висевшими в белой пустоте песочными часами (такой политический фетиш не стыдно было и на стену в комнате повесить); русского былинного богатыря, держащего в правой руке тяжёлую палицу, а в левой – сжимавшей за длинные лохмы иссини чёрных волос связку смуглолицых голов с раскосым монгольским разрезом глаз; солнце, сложенное из выкрашенных в чёрный цвет и покрытое лаком символических ног или топоров, нагло сияющих космической чёрной глубиной; мастерски вырезанный из звёздного неба силуэт тяжёлого танка с надписью под ним, такими же звёздными буквами, – «Легион Бессмертия».

      Всё здорово, глаза разбегались, хотелось накупить, как тому жадному мужику из анекдота в аптеке, – сразу всего, да побольше. Но Глебу хотелось приобрести не обезличенный символ борьбы, противостояния, традиций, а что-то такое, в чём он мог увидеть реальный пример, образец, на который он мог равняться. Потому он остановил свой выбор на коллекции плакатов. На них изображался, помимо стандартного набора героев, взывающих к непримиримой борьбе до победного конца, ещё и сам вождь во всевозможных, нарисованных настоящим и видимо талантливым художником, видах. На одном он стоял на фоне серых скал в военном френче цвета хаки без погон (в прошлой жизни Мухин смог дослужиться в армии до звания полковника бронетанковых войск), а над ним тёмное небо ночи, обрызганное красными всполохами проснувшихся за горизонтом вулканов, багровело красным. На другом он стоял на берегу озера, до краев заполненного кровью, и наконец, на третьем – вождь, одетый в гражданский костюм, хорошо сочетающейся с его неизменной чёрной водолазкой, скромно сидел за письменным столом, и смотрел на Глеба своими усталыми, умными, всё понимающими глазами. На плакате отображалась только верхняя часть стола и туловища вождя. Его лицо располагалось довольно близко от невидимого препятствия, отделяющего наш мир от выдуманного неизвестным творцом, но наверняка реального для него, возможно, даже в большей степени, чем окружающий нас мира убогой повседневности. Немногие знали, с чем связано пристрастие Мухина к водолазкам, свитерам и рубашкам с высоким воротом. Секрет был прост: таким не хитрым образом вождь прятал ожоги на своём теле, доставшиеся ему в наследство от службы и полученные им во время одного скоротечного огневого боя в горячей точке, названия которой теперь никто теперь и не помнил. Тридцать процентов кожи сгорели в немилосердном жарком пламени, и полковнику пришлось перенести ни одну операцию по пересадке кожи. Но всё это осталось в прошлом, теперь у него была другая жизнь и другие заботы.

      В стопке плакатов были и портреты, и фантазии на тему внутренних терзаний личности партийного руководителя, но Глеб остальные смотреть не стал, ему приглянулся, до нестерпимого