Борт 147. Дневник мизантропа. Роман Грачёв

а в следующую секунду его нет, и ты покрываешься холодным потом.

      Парня нашли только через два дня в овраге на окраине частного поселка возле автоматного завода. Его изуродовали почти до неузнаваемости. Машина, новенькая «вольво», разумеется, пропала с концами. За две недели следствие не продвинулось ни в какую сторону, а новости со временем перестали будоражить общественность. Однако я никак не мог забыть этот страшный случай. Дело в том, что парень работал в нашей конторе и выполнял заказ, который предстояло выполнить мне…

      В свежем выпуске новостей, конечно, ничего нового не сказали, и я перестал его слушать, задумавшись о судьбе бедного таксиста.

      – Вот мне всегда было интересно… – начал толстяк. Я из вежливости слегка склонил голову в его сторону.

      – …какого черта они церемонятся с этими козлами?! – закончил пассажир.

      Я сморщился. Лексика не очень подходила для разговора с человеком, которого видишь впервые в жизни.

      – Кто с кем церемонится?

      – Да с этими черножопыми, бля!

      Я едва не ударил по тормозам. Будь у меня чуть меньше выдержки, мою Мулю со всем ее содержимым раздавил бы грузовик, шедший позади в весьма опасной близости.

      «Вот же черт», – подумал я и коротко взглянул на пассажира. Милый толстячок с двойным подбородком, с глубокими морщинами, свидетельствующими о добродушном характере, маленькие глазки, пухленькие ручки, аккуратно одетый и приятно пахнущий, – словом, ничто в нем не выдавало махрового ксенофоба. Не помню, в каком фильме звучала фраза: «С самого начала вы мне понравились, но потом вы заговорили».

      – Извините, что вы сказали? – переспросил я.

      – Да вот сейчас новости были. Вы не слушали?

      В его вопросе звенело негодование. Очевидно, я совершил ужасный поступок.

      – Что-то случилось?

      Толстяк сжал губы.

      – Случилось! Двое черных с рынка опять изнасиловали нашу девчонку! Писец!

      Я оцепенел. Нижняя челюсть плавно, как дверь с пневматическим доводчиком, заняла нижнее положение. По радио плакала над нелегкой судьбой паромщика Алла Борисовна, а пассажир с торжеством смотрел на меня. Он ждал ответа.

      Что я мог сказать? Попытаться убедить эту тупую квадратную репу в том, что они изнасиловали девчонку не потому, что «черные», а потому что уроды, каких хватает в любом этносе? Едва ли эта гипотеза совпадет с его представлениями об устройстве мира, а если начать пропихивать ее в замученную голову силой, чего доброго, закончится всё обвинением меня в симпатиях к Америке и мировому сионизму. И хотя Америку я люблю значительно меньше, чем свою жену Катю, заканчивать смену дракой с идиотом очень не хотелось.

      Толстяк же поспешил развить тему:

      – Вообще, скотов надо вязать черед одного, вывозить отсюда вагонами на полигон и травить там, как тараканов, иначе они…

      Ладно, сам напросился.

      – Заткнись, –